Пожалуй, обряд посвящения и встреча с кардиналом и папой только укрепили сомнения Бруно. К формальностям он всегда относился с недоверием. Вдобавок обладал чувством юмора. Вряд ли он искренне был серьезен, когда его облачали во многие одежки, предлагали испить красное вино. Да и обзавестись искусственной лысиной — мероприятие вполне комическое.
Знакомство с высшими католическими чинами тоже не укрепило веру Бруно в церковь. От проницательного взгляда молодого монаха не могли укрыться надменность и самодовольство верховных владык, не блещущих ни знаниями, ни благочестивой жизнью. В одном из трактатов Бруно описал появление папы перед народом. Вот этот отрывок в пересказе историка В. С. Рожицына:
«Вместо небесного света появляется папа с ханжеским, безумным лицом, на голове его тиара и повязка, звериные когтистые пальцы унизаны перстнями. Его безобразное, расплывшееся туловище покрыто облачениями. Ему поклоняются как наместнику божьему. Он качается из стороны в сторону, едва держится на ногах и все же шествует с подобающим ему величием».
В этом описании можно узнать уродливую фигуру «святого» Пия V.
Итак, торжественное возведение в сан священника духовно еще более отдалило Джордано от церкви. Он стал позволять себе крамольные высказывания.
Однажды он беседовал с одним из монастырских богословов — Монтальчино — в присутствии нескольких монахов. Разговор шел о ересях. Джордано не осуждал их безоговорочно, а пытался разобраться в том, что в них разумного. Монтальчино возмутился:
— Можно ли всерьез относиться к высказываниям еретиков, закоренелых в грехе и невежестве?!
Джордано возразил:
— Еретики не облекают свои рассуждения в схоластическую форму, однако нередко излагают свои взгляды логично и доходчиво. Не всякий еретик — невежда, как не всякий невежда — еретик.
Бруно привел пример Ария, которого схоласты толковали упрощенно. (Христианин из Александрии Арий в IV веке доказывал не божественную, а человеческую природу Христа; возражал против признания единства бога-отца и сына, так как отец должен быть старше сына. По Мнению Бруно, и святой Августин считал бога-отца творящим началом, создавшего и сына своего.)
Монтальчино был доносчиком, агентом инквизиции. Как многие тайные агенты, он не только вынюхивал ересь и доносил на еретиков, но и сводил личные счеты, клеветал на своих обидчиков. В споре одержал верх Джордано. Злобный Монтальчино отомстил тайно и подло: настрочил донос, перечислив сто тридцать пунктов, по которым Бруно отступил от учения католической церкви. Припомнились и другие прегрешения брата Джордано: выдворение икон из кельи, глумление над описанием семи радостей Богородицы.
