Повторюсь, телефон на огороде не ловил, и потому мы были абсолютно безмятежны — никто не делал даже самой робкой попытки добраться до смартфона. Более того, вскоре Леха откопал на маленьком захламленном чердаке гитару, и у костра зазвучала музыка расстроенных струн. Но неугомонный Леха долго пыхтел и крутил колки, пока не добился удовлетворяющего его результата. Что меня всегда поражало в Лехе, так это невероятный природный слух и впечатляющая микромоторика — он мог неделями не браться за гитару, а потом вдруг взять и сходу выдать прекрасный и ритмически четко выверенный перебор. Многие предлагали ему серьезно заняться музыкой, найти группу или попробовать себя в сольном творчестве — Леха писал весьма недурные тексты — но он только отмахивался, говоря, что музыка для него только хобби.
От хитов русского рока плавно перешли к американскому кантри с сильным русским акцентом, а потом мы с вдрызг пьяным Ванькой сыграли пару наших собственных композиций — когда-то у нас была своя рок-группа, между прочим, пользовавшаяся успехом в определенных кругах. Леха и Семен деликатно делали вид, что им даже нравится, хоть наше исполнение однозначно оставляло желать лучшего. Я еще что-то помнил из гитарной науки, а вот Ванька и прежде не отличался выдающимся вокалом, а теперь, после обильных и скоростных возлияний, и подавно. Фальшивил он безбожно, но зато пел с душой, а это тоже дорогого стоит.
Время, алкоголь и забористая марихуана сделали свое черное дело, и в итоге всех начало морить. Кое-как устроились в той самой единственной комнате, игравшей роль и гостиной, и спальни. В принципе, можно было расположиться и в крохотной кухонке, через которую все будут ночью бегать на улицу в туалет, но там даже летними ночами легко замерзнуть.
Друзья молча бухнулись на кровати и дружно засопели, и только мне все никак не спалось, и это при том, что место я себе выбрал самое удобное — на кровати пошире, у стены. Сначала я просто без толку вертелся на простыне, стараясь унять пустившиеся в пляс мысли, а потом уже погрузился в сладкое пограничное состояние, когда сон и явь сливаются в одно целое, как вдруг вернулся страх. Я сразу понял, что это тот самый леденящий душу ужас, что липкой дрожью пробежал по моему делу той самой ночью. Распахнул глаза, прислушался к молотящему сердцу, притих и попытался заглянуть в память. Увы, мне так и не удалось проследить, откуда пришел этот кошмар, он просто врывался в мои мысли, когда хотел, и уходил, не оставив никакой зацепки. Все, теперь уже точно не усну, надо бы пройтись, что ли.
