Я, стоя у двери, которая служила мне надежной защитой для спины, не пошел вглубь камеры, но решил не показывать, что мне известно, зачем меня привели сюда:
- А ты?
- Неправильный, ты какой-то, бродяга! - недовольно протянул лупоглазый полковник. - Ты кто вообще такой?
- Человек! - пояснил я. - Плохо вы меня встречаете...
Суки ощерились, обнажая остатки черных от чифиря зубов. Переглянулись.
- Еврей, что ли? На все вопросы вопросами отвечает...
- Не ласковые вы какие-то, бродяги, - гнул я свое. - Не пойму я вас.
- А чего тебе понимать? - совсем развеселились остальные два сифилитика. - Тебе понимать ничего и не надо! Мы женщину попросили, нам ее и привели!
- Плохо шутишь, дядя, - ответил я, потихоньку двигая в рукаве пиджака затыренную заточку.
- Я тебе сейчас вопрос задам! - сказал, противно хихикая один из полковников. - Отвечай быстро! В каком углу нашей хаты тебя иметь?
Ничего другого более умного этот сифилитик придумать не смог! Задавать такой вопрос бывшему жигану! Древняя примочка для парашеносца, пришедшая к уркам еще с царской каторги. ... А моя заточка уже незаметно легла в ладонь и к бою уже готова...
- Иметь меня не нужно, но если хочешь попробовать, я согласен только в верхнем левом углу!
- Умный какой! - разочарованно бросил тот, который задал вопрос. - Но у тебя это с нами не проканает! Стаскивай штаны, шкварка!
Поднялись и остальные два. Они медленно подбирались ко мне.
- С каких это пор отошедшие на пивоваровцев кидаются?
Три полковника приостановили движение, уставились на меня:
- Ты из пивоваровцев, в натуре?
- Кореш Васьки Пивоварова[16]!
- Ты мне бороду не вешай[17], - не поверил один из полковников. - Нам ясно сказали, что приведут законника!
- Ошибочка видать вышла у мусоров! - криво усмехнулся я.
Полковники соображали туго и тут они совсем забуксовали, отвлеклись. Я только и ждал своего момента. Резко прыгнул навстречу к полковникам и ударил по горлу заточкой лупоглазого, оттянув к себе пику, с силой резанул по брюху второго. Третьего я достать сразу не мог, он находился у них за спинами. Лупоглазый без шума свалился на пол, но раненый в живот, увидев выползающие кишки, закричал от боли и бешенства. Я добавил ему в ухо с левой, и он опрокинулся на пол. Третий полковник, увидев это, прокричал сложное матерное ругательство и бросился на меня с пером, намереваясь отомстить. Но ему не повезло, он споткнулся о какую-то часть тела упавшего и потерял скорость в нападении. Мне удалось увернуться от его ножа, а в следующий миг он напоролся на лезвие моей заточки. Я вытащил ее и ударил его снова. И еще! Меня разобрала такая ярость, что я остановился, когда нанес ему не меньше восьми ран. Лупоглазый лежал на полу и из его шеи толчками выходила кровь. Полковник с распоротым животом еще был жив, бранился и хрипел. Я помог ему побыстрее уйти из этого мира. Закончив мясню, я прислушался. В коридоре было тихо. Вертухай, выполнив приказ, ушел в конец коридора.
