Вконец устав от его словесного натиска я разозлился и посоветовал ему сходить в библиотеку, в которой он сможет сам найти ответы на свои дурацкие вопросы, а не приставать к человеку, который попал сюда не по доброй воле, а в силу случайных, не зависящих от него обстоятельств.
Коровин не смутился от моей гневной реплики, а торжествующе вскричав "Ага!" и заставил меня с закрытыми глазами поочередно коснуться указательными пальцами кончика моего носа. Удовлетворенный первым осмотром, он приказал отвести меня в палату номер шесть к сумасшедшему ученому-физику, заставив меня поверить, что лучшей компании за все время моего лечения в стенах этой клиники мне просто не найти.
Меня переодели в больничную одежду с громадным клеймом больницы на груди, вытравленным хлорной известью, хотя я пытался протестовать. Но моих жалких просьб и требований никто не услышал. Весь медперсонал в виде санитара и толстой сестры-хозяйки остался равнодушно глухонепробиваем к тому, что меня, здорового человека считают ненормальным.
Перед этим под надзором санитара я принял душ, который оказался холодным и посиневший от ледяных струй, облачился в больничную пижаму. Затем был отведен в палату молчаливым санитаром, у которого в глазах сверкало нечто животное.
Санитар вышел, но быстро вернулся обратно, принеся для меня три таблетки, которые заставил принять как лекарство, протянув мелкую металлическую кружку с водой. Я, обреченно повертев таблетки аминазина в руке, вздохнул и проглотил их, запив химию противной теплой водой. Санитар на этом не успокоился. Он заставил меня открыть рот и, засунув туда свой толстый палец, начал исследовать содержимое моей ротовой полости. Не найдя за щеками таблеток, удовлетворенно усмехнулся и басовито пробурчал:
- Будешь хорошо себя вести - бить не буду...
И повернувшись, ушел. Глядя ему в широкую спину, подумал о том, что если кулак такого громилы опуститься мне на голову, то мозги после этого точно будут набекрень. Невесело кривясь, я огляделся. Палата была небольшая. Такая комната, метров десять на пятнадцать, в которой стояли четыре кровати. Одна была моя, на второй то ли спал, то ли просто лежал какой-то псих. Он не обратил на меня никакого внимания, и поскольку в палате больше никого не было, я задумался над происходящим. Как быть дальше и что мне теперь делать?
Я растянулся спиной на койке и уставился в высокий потолок, пытаясь привести свои мысли в порядок.
