Она оценивающе смотрит на меня, и меня пронизывает холод.
— Посвящение преследует несколько целей. Во-первых, закалить тебя и дать тебе энергию, а во-вторых, подготовить к будущему. Скоро все встанет на свои места, ньета. И будь уверена, тебя ждет прекрасная судьба. Ты побываешь в волшебных мирах, о которых даже не подозревала, научишься магии. И вдобавок будешь во всеоружии. А я позабочусь об остальном.
Взгляд у нее отрешенный, а голос — торжественный. Все мои язвительные реплики умирают сами собой. Не знаю, что надвигается, но совершенно ясно, что Палома не шутит, поэтому я тоже должна быть серьезной.
— По-моему, я уже сталкивалась с тьмой, — вставляю я, запинаясь. — Я видела сны. Сначала хорошие, но позже они превратились в кошмары. Той ночью в «Кроличьей норе», прямо перед тем, как меня сбила машина, я встретила двух парней из своих сновидений. Я тогда даже решила, что окончательно тронулась. У них обоих — одинаковые странные глаза, похожие на голубой лед. Один из них…
«Один из них — моя единственная настоящая любовь, моя судьба…» Встряхиваю головой и начинаю снова:
— Он… вроде бы добрый. А другой… Он стал демоном, — я замолкаю, срываю травинку и кручу между пальцев.
Мне очень неловко. Впрочем, Палома сама хочет во всем разобраться.
— Раньше я не верила таким вещам, но мне кажется, что я получила своего рода предупреждение.
Палома невозмутима, но ее выдают дрожащие руки, когда она достает бумажный платок и прикладывает его к носу.
— Ньета, у нас почти нет времени, — произносит она, комкает салфетку и прячет ее, но я успеваю заметить яркое пятно крови, расплывающееся на бумаге.
— И когда начнется посвящение?
Бабушка поднимается и несколько секунд восстанавливает равновесие.
— Моя дорогая, — она помогает мне встать на костыли, — боюсь, оно уже началось.
— Ездила когда-нибудь верхом?
Чэй оглядывается через плечо. Я наблюдаю, как он седлает пегую лошадку с пышной бело-рыжей гривой.
— В детстве конюхи на съемочной площадке разрешали мне кататься, но это было давно, — отвечаю Чэю, немного нервничая.
Несмотря на то что Палома разрешила мне сменить костыли на уродливые тяжелые ботинки, она считает, что садиться на лошадь мне пока рановато.
— Не волнуйся. У Кэчины спокойный нрав, вы с ней поладите, — улыбается Чэй. — Угости ее лакомством, чтобы завязать дружеские отношения. Посмотри в кузове пикапа.
Возвращаюсь с парой морковок и спешу покормить Кэчину. Движения мои неловки, а когда лошадка тянется, чтобы схватить еду, ее зубы кажутся настолько большими, что я невольно отдергиваю руку. Корнеплоды падают на землю. Кэчина опускает голову, чтобы поднять их из дорожной пыли. Мои щеки вспыхивают от смущения, и я вытираю ладони о джинсы.
