Мы над чем-то смеялись, устроившись в лекционке, ожидая историю медицины. Историю России у нас вел почтенный профессор, ужасно любящий говорить на тему коммунизма и его последствий. Мне это даже нравилось, его можно было слушать долго, совершенно забыв о теме занятия. Правда, после первого семестра у меня осталось горькое послевкусие отечественной истории. Профессор решил над нами пошутить и неправильно выбрал объект шутки — меня. Я в тот день как раз завалила коллоквиум по физике и была не настроение выслушивать бред. Моя бурная реакция привела его в замешательство. Надеюсь, он не будет вести у нас семинары, только читать лекции…
Какого же было наше удивление, когда в дверях появилась девушка, высокая, миловидная — его дочь, работающая с ним на кафедре. Решил оставить нас ей. Я не особо расстроилась.
— Где Белла? — Тихо спросила я, пока историчка произносила ознакомительную речь, тоже содержавшую немало информации о коммунизме. Наверное, семейное.
— А то ты не знаешь. — Ухмыльнулась Полина. — Она хоть раз приходила вовремя?
— Бывало. — Пожала плечами я, рисуя в тетради завитки.
Мне так хотелось чего-то сильного, какого-нибудь эмоционального толчка, заставившего бы меня взбодриться. Я устала за практику не меньше, чем за учебный семестр.
Полина оказалась права. Запыхавшаяся Белла проскользнула в аудиторию на перерыве. Усевшись рядом с нами, она в первую очередь попросила старосту ее не отмечать и принялась наводить красоту. Белла — светло-рыжая, веселая, обидчивая и красивая девушка. С зелено-голубыми глазами и вечным выражением раздражения на миловидном лице. Мы любили на пару жаловаться на вредную академию. Теперь, когда все были в сборе, день действительно начался. Странно, что аудитория была заполнена больше, чем на половину. Историчку это удивило, в конце концов три лишних дня учебы… вот именно, что лишних!
Неплохой была психология, с английского нас отпустили — обожаю нашу англичанку! Поняв, что максимум на что мы способно, это периодически кивать на ее слова, она махнула на нас рукой.
Дома, естественно, отец высказал мне свое недовольство. Он считал английский важным предметом и вообще настаивал на моем поступлении на международные отношения, но поскольку я засыпала на гуманитарных предметах, да и часто спорила, ему пришлось уступить. Лучше учить химию, толку будет больше.
Поездка в дальнюю даль на анатомию, гистологию и биологию меня совсем не радовала. А когда мы с одногруппницей — девушкой со сказочным именем Василиса — добрались туда к девяти утра и узнали, что первой пары у нас нет… лично я готова была разнести весь морфологический корпус. Он был маленьким, трехэтажным. На первом этаже находился буфет и кафедра топографической анатомии. На втором — нормальная анатомия человека, между вторым и третьим — лекционка, и третий этаж вмещал в себя кафедру гистологии. Биология располагалась метров через двести в другом корпусе. Наверняка жители близ лежащих домов уже успели насмотреться на курсирующие туда-сюда потоки студентов.
