– Но как же я могу избавиться от этой напасти? – печально возражала Екатерина и с надеждой смотрела на подругу, втайне надеясь, что всезнающая придворная дама подскажет ей ответ на мучающий ее вопрос.
Модеста внезапно резко остановилась и просияла лицом.
– Есть одна деревенская колдунья, – женщина схватила клочок бумаги и быстро начертала на нем ряд букв. – Знаю только название деревни и имя бабки, но, судя по слухам, она быстро избавляет от соперниц…
Екатерина приняла записку и облегченно вздохнула.
Карета тряслась по ухабам и рытвинам уже битый час, а грязно-серый пейзаж за окнами все не заканчивался. Вовсю лил дождь, землю изрядно размыло, в результате чего Екатерину сильно укачало, и она уже сожалела, что решилась на эту авантюру.
– Ничего, матушка, ничего, – успокаивала царицу Модеста, отправившаяся с подругой в поездку. – Вот, вдохни немного лаванды…
Балк протянула бледно-зеленой Екатерине мешочек, источающий резкий лавандовый запах, который чудесным образом вернул той легкий румянец и осмысленность взгляда.
– Долго ли еще ехать? – жалобно спросила она. Екатерина никогда не жаловалась на слабое здоровье – пройдя с Петром не один поход, она была достаточно закалена суровыми условиями, ничуть не подходящими для женщины, но эта поездка давалась ей непросто. К горлу то и дело подкатывал горький ком, сердце время от времени начинало панически заходиться быстрым стуком, а на висках выступал противный холодный пот.
Екатерине было страшно. А если старуха не сможет ей помочь? А если не было никакого приворота, и Петр действительно влюбился в эту Марию, как когда-то влюбился в юную служанку Марту? Тогда он разведется с ней, как развелся с первой женой, Евдокией Лопухиной, и сошлет в какой-нибудь монастырь, где она проведет остаток жизни, оплакивая разрушенное счастье…
– Приехали! – воскликнула Модеста и нетерпеливо застучала зонтиком в потолок кареты, торопя кучера открыть ей дверь. Екатерина осторожно спустилась с подножки и огляделась. Вокруг были полузаброшенные дома, из окон которых с любопытством выглядывали чумазые детские лица. Хижина ведьмы стояла на отшибе деревни. Екатерина закрыла глаза, пытаясь обуздать накатывающую волнами панику. Сейчас или никогда.
Прогнившая дверь хижины заскрипела, и в проеме появилось сморщенное старушечье лицо. Оглядев богато одетых гостий, ведьма улыбнулась, на секунду показав пеньки давно сгнивших зубов, и молча пригласила женщин в дом.
