Анна Ивановна ждала другого решения Екатерины II и обманулась в своём ожидании. И быть может, от этого тяжелее всего было её гордой натуре. Сегодняшним утром Анна Ивановна разговаривала с дочерью и осталась недовольна её намерением нагнать в пути Радищева. Доводы Лизы, продиктованные состраданием к Радищеву, которого полюбила и Анна Ивановна, как хорошего семьянина, горячо привязанного к своим детям и к их семье, были близки, понятны её сердцу, но мать не могла одобрить их. Анна Ивановна не догадывалась о более глубоких чувствах своей дочери к Александру Николаевичу, которые та скрывала от матери, и не подозревала, как сильны были они в Елизавете Васильевне.
Мать — Рубановская внутренне оправдывала бескорыстные чувства своей дочери, желавшей принести утешение Радищеву. Такая решительность в Лизе даже нравилась ей. Но замысел казался старушке слишком смелым, необычным и неслыханным. Анна Ивановна предвидела, что в глазах её круга поездка Лизы в Сибирь скорее будет осуждена, чем оправдана. Она боялась признаться в этом себе. Где-то в глубине души, ещё не совсем осознанно, решение дочери казалось протестом против воли Екатерины II, жестоко и бесчеловечно расправившейся с Радищевым.
Граф Александр Романович приехал как нельзя кстати. Анна Ивановна могла поделиться с ним мыслями, беспокоившими её, выслушать его мнение. Она всегда доверяла Воронцову, считая графа человеком тонкого ума и большой доброты к людям, заслуживших в его глазах доверие и благорасположение. Рубановская встретила Воронцова с заметным нетерпением. Они прошли в гостиную и разговорились по душам. Сообщение графа о разговоре с императрицей обрадовало её.
— Как могло случиться, что матушка-государыня приняла такое решение? — спросила Анна Ивановна, садясь на мягкий диван, стоявший в углу гостиной. Она не скрывала своего недовольства и хотела услышать, что скажет граф.
— Ведь ссылка в Сибирь для лиходеев и воров, граф…
Воронцов согласно покивал головой и устало откинулся на спинку дивана.
— Возмутительнее всего, Анна Ивановна, что Радищева заковали в железо… Нравы двора нашего изменились; вольность дворянская стала наказуема ссылкою в Сибирь… — Воронцов нахмурился. В открытых глазах его блеснул огонёк злости. — Вековые законы попираемы стали Шешковскими да Брюсами. — Граф наклонялся к Рубановской и тише сказал: — В наш беспокойный век такие порядки чреваты нехорошими последствиями… — помолчал и добавил: — Пример Франции многому учит нас.
