«Неужели, — думаю, — старый узнал про моих соболей?»
Поглядел я на Николая, а тот смеется, перемигивается с девкой.
Легли мы на дворе у костра, каждый на своей оленьей шкуре. Хорошая это постель — сырости не пропускает, не ползет на нее змея, а все же не спится мне. Едва задремал. Под утро проснулся, открыл глаза, проверяю, тут ли Николай. А его нет. «Где же он, — думаю, — не мешало бы знать. Не колдует ли с шаманом?» И опять заснул. Было уже светло, когда мы выехали. Туман над рекой прорвало, поднялось солнце, желтое, как луковица, должно быть, к жаркому дню.
Выменял я у тунгусов на табак сохатины, орехов кедровых, и поплыли мы весело.
В полдень приказал я сделать привал. Только стали причаливать, глядим — сверху лодка плывет, а в ней тунгус. Кричу ему: «Приставай к берегу!» А он плывет. Отпихнулись мы и пошли наперерез. Взял я его на прицел из винтовки и говорю Николаю:
— Кричи по-тунгусски, пусть к берегу пристает, не повернет — стрелять буду.
Тунгус повернул. Вышли мы вместе на берег.
— Как зовут, — спрашиваю у тунгуса, — и откуда и куда плывешь?
— Зовут Чилька, а плыву с приисков к морю.
— Что слыхать на приисках? Кто там: белые, красные?
— Не знаю, какой белый, какой красный.
Либо не понимает, либо притворяется.
А мне-то известно, что на приисках — наши.
— Зачем едешь, что везешь?
— Везу письмо купцу Кондратьеву.
— Дай письмо.
Отдал он мне его, разорвал я пакет и читаю:
«Произошел переворот. Штаб захвачен и расстрелян. Мак-Магон стоит в двадцати верстах. Зовут к аппарату. Спешу. Березов».
Вот тебе и на! Перечитал я записку еще раз и не пойму, какой такой переворот. Наших, выходит, постреляли? Но как это случилось? Японец так далеко не заберется. Значит, белые.
Опять я у тунгуса допытываюсь, а он не понимает. Взял я его за грудь, тряхнул, ударил кулаком два раза, но ничего не добился.
Николай отбежал, смотрит на тунгуса и охает.
Чувствую я, неладно дело, расстроился, но тунгусам виду не показываю. Нужно, думаю, самому решить.
Отошел я в тайгу подальше, сам с собою разговариваю.
— Что делать? На прииска ехать или назад возвращаться? Переворот! Знаем мы эту штуку! Сами делали! Смерть! С мукой не скроешься, поймают. И кто такой Мак-Магон? Пароход ли белый, генерал ли? Уж очень имя интересное. Назад вернуться, что скажет командир? Муки нет, отряд без припасов. Плюнуть разве на все? До приисков недалеко. Добраться, отпустить тунгусов и на Зею, оттуда на Амур, в Благовещенск, и затеряться в свете. Кто сыщет? Соболя и золото со мной — на целый век хватит. А товарищи? А революция? Ох, думаю, душа твоя подлая! Срам какой! Но что же делать?
