-- О отец мой! Самый великий из людей! -- Она подняла голову, рассмеялась и откинула назад густые пепельные волосы, падавшие ему на лоб.-Ты сильнее, ты совершил больше, чем все эти художники и поэты. Ты так хорошо знаешь изменчивые законы жизни. Разве та же жалоба не вырвалась бы у твоего отца, если бы он сейчас сидел рядом с тобой и видел тебя и твои дела?
-- Да, да. Я сказал, что все понимаю. Не будем говорить об этом... минута слабости. Мой отец был великий человек. -- Мой тоже.
-- Он боролся до конца своих дней. Он всецело отдался великой борьбе в одиночку, -- Мой тоже. -- И умер в борьбе.
-- Это участь моего отца и всех нас, Уэлзов. Он шутливо потряс ее за плечи в знак того, что к нему вернулось хорошее настроение.
-- Но я решил разделаться с рудниками, компанией и всем остальным и приняться за изучение Браунинга.
-- Опять борьба. Ты не можешь отречься от самого себя, отец.
-- Почему ты не мальчик? -- внезапно спросил он.-- Ты была бы чудесным мальчишкой. А теперь, как женщина, созданная для того, чтобы составить счастье какого-нибудь мужчины, ты уйдешь от меня -- завтра, через день, через год,--кто знает, когда именно? Ах. теперь я понимаю, к чему клонилась моя мысль. Зная тебя, я считаю это правильным и неизбежным. Но этот человек, Фрона, этот человек?
-- Не надо,-- прошептала Фрона.-- Расскажи мне о последней битве твоего отца, о великой, одинокой борьбе в Городе Сокровищ. Их было десять против него одного, но он боролся. Расскажи мне.
-- Нет, Фрона. Сознаешь ли ты, что мы первый раз в жизни говорим с тобой серьезно, как отец с дочерью? У тебя не было матери, чтобы руководить тобой; не было отца, так как я понадеялся на кровь Уэлзов и отпустил тебя далеко. Как выяснилось, я не ошибся. Но приходит время, когда совет матери необходим, а ты никогда не знала своей матери.
Фрона сразу затихла и выжидала дальнейшего, крепко прижавшись к отцу.
-- Этот человек, Сент-Винсент... Как обстоит дело между вами?
-- Я... я... не знаю. Что ты хочешь сказать? -- Помни, Фрона, ты свободна в своем выборе; последнее слово всегда за тобой. Но все-таки я хотел бы знать. Я, может быть... мог бы посоветовать... Ничего больше...
Во всем этом было что-то необъяснимо священное. Она не находила слов, и в голове ее носился вихрь бессвязных мыслей. Поймет ли он ее? Ведь между ними
была разница, которая могла помешать ему признать мотивы, обязательные для нее. Она всегда ценила его природный здравый ум и любовь к правде. Но согласится ли он с тем, чему она научилась вдали от него? Она мысленно посмотрела на себя со стороны и почувствовала, что любые подозрения излишни.
