В результате такого подхода к произведению исчезает потребность в ориентации на любые «внешние» факторы и возникают суждения наподобие следующих: «никакой причинной связи ни с жизнью, ни с темпераментом, ни с психологией художника искусство не имеет …лирика Ахматовой – результат поэтического сдвига и свидетельствует не о душе, а об особом методе» (Эйхенбаум); или: «главная особенность повести (речь идет о «Выстреле» Пушкина) – ее походка, поступь, установка на сюжетное строение… характер Сильвио играет второстепенную роль» (Шкловский).
Как можно представить, во многих высказываниях и декларациях формалистов было немало бравады, излишней заостренности и того, что сейчас называют пиаром. Но современники воспринимали это как материал для полемики, а скорее критики, порой очень резкой и даже жестокой. В качестве критиков выступали такие лица, как Луначарский, Бухарин, Троцкий, Бахтин, участвовавший в создании работы «Формальный метод в литературоведении», опубликованной в 1928 г. под именем П. Медведева, а также написавший в 1924 г. большую статью «Проблемы содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» (опубликована в 1975 г. в сб. «Вопросы литературы и эстетики»). В числе активных критиков были также представители социологической школы, в том числе Переверзев.
Интереснейшие наблюдения над формой, т. е. принципами словесной и композиционной организации текста, не смогли заслонить очевидных изъянов теории. Поэтому выход из имманентности был признан объективной необходимостью даже одной из участниц этой школы, известным литературоведом ХХ в. – Л.Я. Гинзбург, которая позднее писала: «Сейчас несостоятельность имманентного развития литературы лежит на ладони, ее нельзя не заметить» (Гинзбург, 2002, 37). «Оказалось, что без социальных и идеологических предпосылок можно только указать на потребность обновления (приемов), но невозможно объяснить: почему побеждает эта новизна, а не любая другая» (Там же, 450).
Вместе с тем «выход из имманентности» осуществлялся по-разному и подчас весьма болезненно. Б.М. Эйхенбаум потерял возможность работать, как прежде; тяжело было и его ученице Л.Я. Гинзбург. В.Б. Шкловский вынужден был опубликовать статью «Памятник научной ошибке». Собственно научный выход еще в период расцвета школы наметил Ю.Н. Тынянов, который верил в плодотворность историзма и необходимость апелляции к смыслу как источнику приема. С этим связана его мысль о функциональности приемов и их принадлежности к системе, которая обусловлена семантикой и содержит в себе смысловую и формальную доминанту, например, тяготение разных лирических жанров к определенному типу речи (ода – ораторский жанр). По словам Л.Я. Гинзбург, «Тынянов принес с собой два неотъемлемых свойства своего мышления – чрезвычайный интерес к смыслу, к значению эстетических явлений и обостренный историзм. Именно эти свойства и должны были разрушить изнутри первоначальную доктрину формальной школы» (Там же, 451). Формальное направление как школа перестало существовать в конце 20-х годов, но оставило свой след в науке, который был осознан гораздо позднее.
