.
Поставив в центр своей концепции идею восприятия, А.А. Потебня вслед за В. фон Гумбольдтом приходит к мысли, что творимое автором содержание беднее образа, ибо образ производит субъективное впечатление в воспринимающем, и всякое понимание, по мысли В. фон Гумбольдта, есть вместе с тем непонимание.
Ценность этого положения в признании многозначности образа и в возможности его разных толкований, в неокончательное™ любых подходов.
Но как в таком случае исследователю искусства и литературы уйти от релятивизма, от субъективности трактовки? В поисках ответа ученые Харьковской школы обратились к фигуре автора, к его биографии и психологии, а также к историческому и национальному контексту произведения, что связало психологическую школу с биографическим методом, с культурно-исторической школой, но также с социологическим методом. Формирование взглядов А.А. Потебни и его учеников складывалось не только под воздействием идеалистической философии, но и концепций русских революционных демократов, что находит отклик и у А.А. Потебни, и особенно у одного из самых известных его последователей – Д.Н. Овсянико-Куликовского.
В основу концепции Д.Н. Овсянико-Куликовского, помимо идей психологической школы и воздействия А.А. Потебни, легли мысли о неодолимости общественного прогресса, оформленные в категориях позитивистской философии. Свою исходную точку зрения сам он формулирует так: «Человечество вышло из зверства и, проходя через варварство, развивается в направлении к высшей человечности и красоте». При этом, по мысли ученого, «о красоте объективной (в природе и в космосе) и речи быть не может: это миф…» Может быть, речь только о красоте субъективной, т. е. об ощущении, чувстве, сознании, идее красивого. Но в таком случае эту субъективную красоту нужно разложить на известные психические процессы. Эти психологические процессы у Овсянико-Куликовского имеют национальную и социальную форму. Национальность для него – «объединение социальных групп в более обширную группу на почве общего языка, который является опорой для коллективной умственной деятельности», возвышающейся над собственно языковой сферой. Процесс этот Овсянико-Куликовский прослеживает в религии, в мифе, в литературном творчестве, где возможно вывести «психологическую форму личности» писателя[132].
Овсянико-Куликовский Дмитрий Николаевич (1853 1920) вошел в науку как лингвист, начав с сравнительной грамматики индоевропейских языков и санскрита. Командировка в 1877 году за границу с перспективой кафедры в Новороссийском (Одесском) университете обернулась пробуждением интереса к Новой французской школе психологов. По возвращении в Россию Д.Н. Овсянико-Куликовский становится одним из редакторов журнала «Вестник Европы». В начале 1917 года он выступает за конституционную монархию, за Временное правительство, против большевиков. Два последних года жизни проводит в Одессе. Литературное наследие Д.Н. Овсянико-Куликовского огромно. Ему принадлежат работы о Гоголе, Тургеневе, Льве Толстом, поэзии Гейне, Гете, Чехове, Герцене, Горьком, Михайловском. В начале XX века неоднократно издаются книги Д.Н. Овсянико-Куликовского и собрание его сочинений. Под его редакцией выходит «История русской литературы XIX века». (М., 1910)
