От волнения он не мог спокойно устоять на месте и начал топтаться. Рёв толпы вокруг напоминал шум прибоя.
— Скотина!
Он выбросил купоны, смешавшиеся со множеством тех бумажек, что валялись под ногами. Люди вокруг уже пришли в движение, а он продолжал с надеждой смотреть на пришедших к финишу лошадей.
— Не вышло? — сочувственно спросил «Берет» у спутника, потерявшего семь тысяч иен.
— Ерунда какая-то, — щёлкнул он языком от досады.
— Тот парень специально вынюхивает, какая лошадь — неожиданный верняк?
— Да вроде нет. Эх, я думал, сведения точные. — Он наконец тронулся с места, и «Берет» зашагал за ним.
— А как ты поставил?
— На тройку и пятёрку. И всё — прахом!
— В самом деле! — подтвердил «Берет», не высказывая своего мнения.
— А что вы, господин? — спросил он.
— У меня сейчас передышка. С утра сегодня не повезло, вот теперь и осторожничаю.
— Стойкий вы человек!
Вдвоём они подошли к трибунам. Лошади вяло кружили по ипподрому. Он достал из кармана измятое расписание скачек и стал выяснять, какой заезд сейчас будет. Лицо его стало серьёзным. На носу показались капельки пота.
— На кого мне поставить? — вдруг спросил он.
На лице «Берета» отразилось лёгкое замешательство.
— Давай-ка на двойку и четвёрку. По-моему, есть смысл, — неуверенно предложил «Берет».
— Ух ты! Господин тоже бьёт на неожиданного верняка, — сказал он без особого интереса.
Вернувшись к тотализатору, они обнаружили, что у касс, принимавших ставки на двойку и четвёрку, никого нет. Кассирши скучали.
Туда, где продавались купоны по сто иен, он даже не взглянул. Подошёл к тысячеиеновой кассе, сунул руку в окошко и взял, как заметил «Берет», десять купонов. Затем он направился к трибунам. «Берет» всё так же был рядом.
— Ну а вы сделали ставки?
— Три купона по сто иен. У меня, как и у тебя, дела не блестящие.
Он презрительно ухмыльнулся и обратил взор на поле — как раз лошади выходили на старт. Но когда этот забег кончился, десять купленных купонов пришлось разорвать. Десять тысяч иен превратились в никому не нужные бумажки.
— Опять мимо. — Он ещё громче, чем прежде, два раза щёлкнул языком. И на этот раз он даже переменился в лице. — Такие вот дела. Не выходит сегодня, — облизал он пересохшие губы. — Не выпить ли нам, господин, хоть пива где-нибудь поблизости?
В лавчонке было пусто.
— Пива две бутылки, — потребовал он, расплатился и, чиркнув спичкой, закурил. По резким движениям было понятно, что настроение у него близкое к отчаянию.
