.
Да будет благословенна милость Господня за то, что приводит заблудшие души с безлюдных дорог в свою церковь. В послании к Тимофею прав апостол, произносящий следующие слова: «Я благодарю Его за то, что Он укрепил меня, благодарю Господа нашего Иисуса Христа за то, что Он посчитал меня достойным; Он вывел меня из ложной секты идолопоклонников и иудаизма и привел к истинному евангельскому учению, вооружив щитом веры, и внушил мне непреоборимую стойкость католического учения», — именно это подразумевается под словами послания: «Me confortavit in Christo Jesu»[21]. Ибо до этого я и в самом деле был хулителем и гонителем церкви, недоброжелательным к верующим и, в общем, гяуром. Но Бог овладел моей душой. Не потому, что я добивался этого, а потому, что ему так захотелось в его милостивейшем изволении и в его Божественном провидении и чтобы я впоследствии был причислен к верующим и принял участие в несказанной мистерии его святейших страданий. Итак, я стал его верным слугой, так как я думаю, что Царь Небесный, соизволивший оказать мне эту высшую милость, увидел полнейшее невежество, в котором я погрязал до сих пор, будучи рожденным в ложной вере, и пожалел меня. Так это случилось Божьей милостью.
До сих пор мы следовали за святым Павлом, хотя, конечно, многое из его слов я не должен относить к себе, будучи таким большим грешником, и все же некоторые из них в самом деле можно оценить как величайшую Божью милость, снизошедшую на меня. Ибо мои деды и прадеды были приверженцами ложной веры, и я рос в том же состоянии, принадлежа к ложной секте Мухаммеда, и жил в стране под властью неверного хана, в стране, расположенной далеко-далеко, более чем в трех тысячах лье от Испании, где я сейчас пишу эту книгу в городе Вальядолиде[22]. Но Бог в самом деле оказал мне особую милость, воспользовавшись тем, что я был выбран одним из секретарей посольства, отправленного персидским царем в королевство Испанию, чтобы таким образом открылась мне истина Евангелия, ибо, как сказано в божественной мудрости: «Qiasi myrrha dedi suavitatem odoris, vef odorem suavitatis»[23], которая является сладким нектаром для моей души.
И то же самое аллегорическое толкование мы можем применить в практическом смысле, так как поистине это и есть понимание вещей, которое дается опытом благоразумному человеку, и поистине это знак, запечатленный на наших лбах, как говорит Давид. Так мне был дарован сладкий аромат образа жизни христианского народа; и сияние евангельского учения, войдя в меня через эти врата, побудило с той минуты преданно стремиться уверовать в эти догмы, которые, хотя я, может быть, до сих пор не совсем их понимаю, являются ортодоксальными для этой веры; а именно: в таинства веры. Так я, наконец, пришел к желанию, как это было даже со святым Петром, чтобы меня омыли не только в водах и свежести учения Иисуса Христа: «Non tantum manus et caput»
