Итак, все было готово к старту. Однако Граймс медлил. Необходимо было дождаться еще одного человека. Когда проводится спасательная операция, связь с потерпевшими бедствие решает все — или, в виде исключения, очень многое. Попытки радистов с Третьей орбитальной так и не увенчались успехом. Возможно, на корабле действительно вышли из строя все средства связи — кроме одного, который доступен до тех пор, пока на борту есть хоть кто‑то живой.
Граймс стоял, облокотившись на опору стартовой платформы, и смотрел то на тонкий слой снега, который уже покрыл тщательно расчищенные бетонные плиты, то на Соню, спускавшуюся по трапу из открытого шлюза, то на густые ватные тучи.
— Черт знает что такое, — возмущался он. — Я ведь четко сказал: немедленно или еще быстрее.
Соня подошла к нему и озабоченно посмотрела вверх.
— Кажется, я что‑то слышу…
Граймс тоже услышал — а через несколько секунд понял, что это такое. Из‑за облаков было слышно отдаленное стрекотание вертолета. Наконец вертолет вынырнул из‑за крыши административного корпуса. Яркие огни на концах лопастей превратились в подобие багрового нимба. Это светящееся кольцо с кажущейся неспешностью плыло в сумерках. Вертолет приближался, увеличивался, и, наконец, обдав Соню и Граймса ледяными мокрыми брызгами, опустился в нескольких метрах от них. Лопасти еще вращались когда люк распахнулся, и телепат — высокий сутулый молодой человек — спрыгнул на площадку. Порыв ветра швырнул в него снегом, и Мэйхью поспешно поднял высокий воротник пальто, защищая лицо. Увидев Граймса, он небрежно махнул рукой, что должно было обозначать приветствие, и тут же снова повернулся к отверстию и аккуратно принял громоздкий и явно увесистый баул.
— Можете не спешить, — проворчал Граймс.
Это разрешение было излишним. Мэйхью мелкими шажками приблизился к трапу и осторожно поставил сумку на нижнюю ступеньку.
— Лесси не привыкла к таким путешествиям, — отозвался телепат. В его голосе слышался укор. — Ей противопоказана тряска.
Граймс вздохнул. Он уже почти забыл о том, с какой трогательной нежностью офицеры–псионики относятся к своему живому инструменту, который космолетчики непочтительно именуют “мозгами в желе” — псионический усилитель действительно представляет собой препарированный собачий мозг в питательном растворе. И ни один пес не платит своему хозяину такой преданностью. После того, как собаку оперируют и ее мозг лишают тела, она признает как хозяина лишь настоящего телепата, связь, которую можно назвать только симбиозом.
