— Мы — жители Афразои, саванты. Мы — древний народ и чтим то, что считаем правильными путями мудрости и истины, смягченными добротой и сочувствием. Но мы знаем, что не являемся непогрешимыми. Возможно, ты и не тот человек, который нам нужен. К нам попадали многие, добившиеся допуска. Много званых, но мало избранных.
Он поднял прозрачный пузырек.
— На этой планете Креген есть много местных языков. Это неизбежно в любом мире, где происходят эволюция и экспансия. Но есть один язык, на котором говорят все, и именно его ты и должен знать. — Масперо протянул пузырек. — Открой рот.
Я сделал, как было велено. Не спрашивайте меня, что я подумал, не приходила ли мне в голову мысль о яде. Меня перенесли сюда, по моей собственной свободной воле — может быть, но все эти усилия, вроде снабжения меня лодкой-листом, едва ли будут сразу выброшены на ветер. Или — будут? Не мог ли я уже провалить какие-то задуманные для меня экзамены? Я проглотил пилюлю, поданную Масперо.
— А теперь, Дрей, когда пилюля растворится и ее генетические составляющие обоснуются в твоем мозгу, ты обретешь понимание главного языка Крегена, как устного, так и письменного.
Для меня, простого моряка конца восемнадцатого века, это было волшебством. Я ничего не знал о генетическом коде, ДНК и других нуклеиновых кислотах, о том, как они могут усваиваться мозгом вместе с несомой ими информацией. Я проглотил пилюлю и принял к сведению, что меня могут ждать и другие чудеса.
Что же касается того, что в мире есть много языков, то это естественно, и прочее было бы глупой мечтой. Здесь, на Земле, мы почти пришли к обладанию общим языком, на котором могли разговаривать и понимать от самых дальних западных берегов Ирландии до восточных границ с Турцией. Таким языком являлась латынь. Но она исчезла с подъемом национализма и местных диалектов.
Галера мягко качнулась под нами, и Масперо вскочил на ноги.
— Мы причалили! — весело воскликнул он. — Теперь ты должен посмотреть Афразою — город савантов!
Мне теперь кажется, что нет иного способа описать этот город. Не раз я гадал: может быть, я и впрямь умер и попал на небеса. Сколько впечатлений, сколько чудесных прозрений, сколько красоты! Ниже по реке широкие хоррасы садов, молочных ферм и открытых выпасов в изобилии снабжали продуктами город. Повсюду пылали цвета, пронзительно яркий свет, и при этом имелось множество тенистых местечек для отдыха, покоя и медитации. Все жители Афразои отличались добротой и внимательностью. Это были веселые, мягкие и симпатичные люди, полные всех благородных чувств, о которых на нашей старушке Земле столь много говорят и которые так часто игнорируют в повседневной жизни.
