Русская литература. Теоретический и исторический аспекты | страница 42
– это протест, выраженный пронзительными интонациями и разящими образами. Но романтиков могут привлекать и полутона. Эта сторона романтизма в России особенно яркое воплощение получила в творчестве В.А. Жуковского, в его балладах, жанре, популярном в средневековой Европе и возрожденном романтиками: при слабом свете луны в них приоткрывается тайны загробного мира.
Но как бы ни был многолик романтизм, все-таки со временем он обрастает штампами и муза меняет адрес: из заоблачных высот она возвращается «на землю» – на смену романтизму приходит реализм.
В эпоху романтизма королевой искусств считалась музыка. Реалистичная манера изображения предполагает тяготение к точности живописи, фотографии. Романтик сосредоточен на собственной внутренней драме, он отвергает все обыденное, сиюминутное. Писатель-реалист обращает свой взгляд к повседневной жизни, к обычному человеку, часто в центре его внимания оказываются актуальные социальные проблемы. Переосмысляя наследие романтизма и предвосхищая направление развития русской литературы, А.С. Пушкин в «Евгении Онегине» с иронией писал о том, что романтизм, по сути, культивировал не столько свободу, сколько эгоизм, самовлюбленность:
Термин «реализм» возник из статьи о живописи Г. Курбе, французского художника, смело, реалистично, «без прикрас» изображавшего обычного человека. Надо понимать, что реализм – понятие широкое, и классицисты, вгоняя драму в жесткие тиски правил («три единства»), считали, что заботятся о реалистичности, о том, чтобы не нарушить иллюзию жизни на сцене. Романтики также считали свое творчество реалистичным, так как, по их мнению, вдохновение открывало им некие высшие тайны бытия, сверхреальность. С иронией о претензиях художника на объективность, на создание литературы факта писал В. Набоков в своих «Лекциях по русской литературе»: «Беда в том, что голых фактов в природе не существует, потому что они никогда не бывают совершенно голыми; белый след от часового браслета, завернувшийся кусочек пластыря на сбитой пятке – их не может снять с себя самый фанатичный нудист. Простая колонка чисел раскроет личность того, кто их складывал, так же точно, как податливый шифр выдал местонахождение клада Эдгару По… Сомневаюсь, чтобы можно было назвать свой номер телефона, не сообщив при этом о себе самом»