- подумала Монморанси. Рубашка, которую он надевал на свидания, была ярко-фиолетовой, а когда он однажды надел красный с зеленым шарф, это была еще та проблема.
- Однако я уже решил, что не буду больше замечать ни одно другое произведение искусства, за исключением тебя. Поскольку ведь ты - величайший шедевр искусства. Знаешь, такие золотые волосы...
Ну не идиот.
- Уходи. Я занята.
Как только Монморанси с ощутимой холодностью это произнесла, ненадолго воцарилось молчание. А потом из коридора послышался рыдающий голос Гиша:
- Ой-ой-ой. Я понял... после слов, произнесенных с такой холодностью, мне не остается ничего иного, кроме как скончаться на этом самом месте. Поскольку если меня до такой степени ненавидит та, которую я люблю, моя жизнь не стоит и ломаного гроша.
- Поступай, как считаешь нужным.
Такие люди как Гиш не умрут только потому, что их отвергли. Монморанси не изменила своего холодного отношения.
- Итак, здесь... я собираюсь хотя бы запечатлеть на двери комнаты, где ты живешь, свидетельство того, что я жил, и доказательство того, что я тебя любил.
- Ч-что ты собираешься делать!? Прекрати!
Раздался скрежещущий звук от того, что какой-то твердый предмет царапал дверь.
- "Человек, пожертвовавший собой во имя любви, Гиш де Грамон. Сраженный негасимой любовью, он скончался здесь... и..."
- Никаких "и"! Вот же!
Девочка распахнула дверь. Гиш стоял с широченной улыбкой на лице.
- Монморанси! Я люблю тебя! Сильно люблю! Люблю! Люблю!
Тогда он крепко обнял ее. За мгновение девочка сдалась. По крайней мере, Гиш непрерывно повторял: "Я люблю тебя". В этом был виноват его скудный словарный запас, однако эта фраза, произнесенная снова и снова, не портила Монморанси настроения.
Затем Гиш передал ей принесенный с собой сверток.
- ...Что это?
- Пожалуйста, открой. Это - подарок для тебя.
Девочка развернула пакет. Это была обычная форма моряка. Гиш через Сайто попросил Сиесту перешить одежду так, чтобы она подходила под размер Монморанси. Ловелас помнил все без исключения размеры девиц, с которыми завязывал дружеские отношения.
- Какая странная одежда...
Монморанси нахмурила брови.
- Попробуешь ее надеть? Это должно быть тебе к лицу. Ведь от этого твоя непорочность будет усилена многократно. Ну же. Быстрее. Ну что, я отворачиваюсь в ту сторону.
Гиш повернулся к девочке спиной, после чего начал беспокойно грызть ногти. Волей-неволей Монморанси сняла блузку и надела матроску.
- Готово.
Гиш обернулся, и его лицо просияло.
