И тут же, на моей «Нокии» высветилась СМС.
Тогда я взял свой телефон и вскрыл пришедшее сообщение.
В принципе, я мог бы не читая догадаться о том, какие слова прислано мне Златой.
Дело было только в их количестве.
СМС состояло из одного единственного слова: «Трус».
С большой буквы и без всяких кавычек.
И хотя каторжно быть умным ежедневно, я понял все.
Злата вновь повернулась ко мне лицом, демонстрируя и тело, и душу; и я в очередной раз почувствовал то, как сложно иметь дело с женщиной целиком.
Тогда я встал, подошел к ней и положил руку на ее обнаженную грудь.
И увидел, как заморгали ее глазки.
Не думаю, что молодой девчонке действительно так уж хотелось вступить в интимные взаимоотношения и взаимопонимания с немолодым художником.
Тем более вряд ли она собиралась поработать строчкой в моей биографии.
Скорее, ей просто было интересно то, как это могло бы произойти.
И теперь девушка оказалась в том же положении, что и российское правительство — перед выбором: поступить так, как декларируешь, или — так, как на самом деле хочется.
— Полундра, — тихо проговорила она, почти не разжимая губ и не глядя на меня, но и не пытаясь распутать мои объятия.
— Что такое, по-твоему, полундра? — так же тихо спросил девушку я, не убирая руки с ее груди.
— Полундра — это атас! — только по-морскому.
— А я думал, что полундра — это приказ приступить к активным действиям.
После этого мы оба замолчали; и следующими словами, сказанными Златой, были:
— Петр Александрович… — И вновь:
— Петр Александрович… — И потом:
— Петр… — и потом:
— Петя…
…Это были мгновения, которые хотелось остановить.
Такие мгновения не утомляют чувства…
…И уже совсем потом, когда замершее на время время вновь застучало стрелками по циферблату, Злата выдохнула:
— Настоящая полундра — это атас — после активных действий…
— …Хорошо, что я поверила тебе и не ошиблась, — прошептала девушка.
— Я тоже поверил тебе и не ошибся тоже. — И эти мои слова не были попыткой оправдаться. Просто это было первым, что пришло мне в голову в такой момент, в который в голову ничего не приходит, кроме восклицательных знаков, набранных самым крупным шрифтом.
— А ты часто ошибался в людях? — Мы со Златой смотрели глаза в глаза, и мне ничего не оставалось, как сказать то, что было на самом деле:
— Я столько раз ошибался в людях, сколько раз люди во мне не ошибались.
— Пусть так и будет…
— …Вообще-то, когда ты решил наброситься на меня — ты неправильно меня понял, — попыталась в последний раз схитрить Злата, но тут же исправилась:
