— Почему вы молчите?..
…Я знал, почему я молчу.
Я — атеист; но, проходя мимо церкви, крещусь.
Зачастую единственным на улице.
И то, что я не верю в существование Бога на небе, креститься, глядя на купола, мне не мешает.
Не мешает же мне стремиться делать своими картинами и этот мир, и свою страну лучше, несмотря на то, что, по крайней мере в пределах своей страны, я не верю, что это можно сделать.
Однажды мы разговорились с моим другом, художником Андреем Кавериным, о том, что теперь все вдруг стали говорить, что верят в Бога, и он уточнил Писание для наших современников:
— Скажи мне, когда твой сегодняшний Бог стал твоим сегодняшним Богом, и я скажу — кто ты?..
— … Почему вы молчите? — повторила свой вопрос Злата.
Выбора у меня не было; и я сказал этой девушке правду:
— Я молчу потому, что ты — девушка, перед которой мне не хочется лицемерить.
И тогда Злата вздохнула:
— Что ж… Вы плывете правильным курсом. — И хотя я не понял — к чему относились ее слова: к Богу или к нежеланию лицемерить — ее похвала была мне приятна.
Правда, удовольствоваться мне пришлось не долго — девушка вновь обвопросила меня:
— А что такое, по-вашему, Бог? — И мне пришлось перехватывать инициативу — способ не всегда честный, но дающий возможность осмотреться и подумать:
— А — по-твоему?
— Бог — это такая штука, которой почему-то нет там, где говорят, что она есть, — вздохнула девушка; и я подкорректировал ее предположение, потому что знал, что люди прячутся за Бога только тогда, когда у них нет никаких аргументов:
— Зато он иногда встречается там, где его не ждешь.
Только в этих местах он называется по-другому.
— И как же он называется? — маскируя свое удивление, спросила Злата; и я ответил, зная, что Бог, о котором я говорю, имеет много имен:
— Совесть.
— Вы, конечно, скажете, что вы православный по воспитанию? — В ее вопросе не было улыбки, и в ответ на этот вопрос я так же серьезно промолчал.
Наверное, потому, что роль православного в постсоветской стране мне удавалась еще хуже, чем роль строителя коммунизма в стране советской. Может, оттого, что роли в театрах абсурда — вообще не для меня.
А что такое «православный по воспитанию» я вообще не знаю.
Как не знаю, что такое «православный по невоспитанности».
Вообще-то, говоря о Боге, я, как и все остальные мои соплеменники, плохо представлял себе — о чем говорю. И если я невольно несколько раз кивнул в сторону Аллаха или присел возле Будды, то, надеюсь, современники меня простят, хотя бы потому, что не заметят этого.
