Но никто не называет тебя старым похотливым придурком.
— Наверное, потому, что я не похотлив, — ответил я и поинтересовался:
— А ты сама к кому относишься: к тем, кто считает это нормальным, или к тем, кто меня ругает?
— Я?
А как ты думаешь?
Если я сама из тех женщин, которые крутятся вокруг тебя.
— Спасибо, друг мой, — проговорил я и прибавил хотя и шепотом, но без вздохов — скорее с улыбкой:
— Это не женщины крутятся вокруг меня.
Это я кручусь вокруг вопросов, волнующих женщин, ставших мне близкими…
…А делать нам с Энн что-то надо было. Ведь для того, чтобы высушить ее мокрое платье, это платье нужно было снять.
Мы смотрели в глаза друг другу, понимая, что подошли в незримой черте, главной чертой которой было то, что она была именно зримой; и я придумал выход:
— Давай, — сказал я, — предположим, что я хочу написать с тебя картину.
Энн промолчала недолго и перешла нашу черту словами:
— Уговорили…
— Значит, я еще могу уговорить умную женщину раздеться.
— А может, именно та женщина умная, которую мужчина может раздеться уговорить.
Только…
— Что — только? — По жизни я знал, что настоящие проблемы возникают именно тогда, когда кажется, что все проблемы уже решены.
— Только… На мне нет трусиков.
— Пусть это будет самая большая проблема в наших отношениях, девочка.
Обещаю не смотреть на тебя, — взял я на себя маловыполнимое обязательство.
Должен же я был в этой ситуации хоть что-то взять на себя.
Энн в ответ пошептала что-то вроде: «Сомневаюсь», — и будь я позанудливей, наверняка проскрипел бы: «Ну и молодежь пошла. Не верят даже тогда, когда их обманывают…»
Но так как мое занудство взяло отгул, я сказал:
— С другой стороны, мы ведь собрались писать картину. И если в обычной ситуации мужчина смотрит на женщину: глаза, ноги, грудь — то на картине, изображающей обнаженную женщину, смотрят прежде всего на нежное гнездышко.
Словно проверяя: не забыл ли художник изобразить главное.
Ну, так не скрывай его, а хвастайся им.
— Нежное гнездышко? Как вы это красиво назвали.
Некоторые телевизоры говорят просто: «Бип».
— Да.
Но когда я слышу «бип» по телевизору, я начинаю думать, что у нас «бипанутая» жизнь.
Если у женщины ноги растут из головы, она прекрасно знает, почему ее ноги начинаются оттуда, откуда они начинаются.
— А вы правда хотите написать с меня картину?
— Правда.
— А это будет фантастическая картина?
— Это будет не фантастика, а мечта.
— А чем мечта отличается от фантастики?
— Фантастика строится на выдуманном, а мечта на обдуманном.
