Почему тогда травили Дину, я знаю точно. Именно за подчеркиваемую женственность. Уроки физкультуры она никогда не посещала, потому что у нее была справка на все времена года, хотя она при этом выглядела вполне себе цветущей. Это к старшим классам Дина похудела и вытянулась, а в младших была как фарфоровая куколка с пухлыми щечками. Я ненавидела ее не меньше других.
Она никогда не принимала участия в наших детских играх, зато не упускала случая похвастать кусочком коралла, привезенного с моря, или огромной раковиной, нашептывающей на ухо песни волн – с моря же, или африканскими косичками – тоже с моря… Словом, любила блеснуть перед нами заморскими диковинками.
Я не понимаю, как она могла не чувствовать раздражения, идущего от нас в ответ на все это великолепие. Это же насколько надо быть толстокожей! Постепенно ее стали толкать, шпынять, обзывать. А она ходила, задрав нос, будто ее все это не касалось. В один прекрасный день мы подкараулили ее после школы и избили. Сейчас я осознаю, насколько жестоко это звучит. Честно – не помню, чтобы я лично тронула ее хоть пальцем. Скорее всего, мальчишки просто толкнули ее несколько раз подряд, как меня тогда, когда я была в маске.
Как бы там ни было, на другой день в школу пришли ее родители и устроили всему нашему классу разбор полетов. Суть их наезда сводилась к следующему: либо мы в сторону Дины даже не смотрим, либо они заявляют на нас в полицию за избиение их дочери.
Ну вы же понимаете, как мы испугались. Нет, мальчишки-то, может, не испугались, но девчонки основательно струсили. Вы представьте только: заявляется к вам домой участковый и объясняет вашим родителям, что вас ставят на учет в детскую комнату полиции, шаг вправо, шаг влево карается интернатом. Как вам такой оборот событий?
Лично я ждала прихода участкового с минуты на минуту. А потом нервы мои не выдержали, и я пошла в гости к Дине. Без спросу. Без приглашения то есть. Я не собиралась просить прощения за случившееся, потому что, по большому счету, себя виноватой не считала. Но если бы ее родители потребовали, чтобы я извинилась, – наверное, я так и сделала бы. Вот до чего я была трусливой.
У Дины меня встретили приветливо. Ни словом не был упомянут тот инцидент. Меня напоили чаем, Дина показала мне свою комнату и всякие безделушки, а я научила ее прыгать и кувыркаться на диванных подушках. К слову сказать, кувырок ей ни в какую не давался – ну правильно, физкультуру-то она не посещала. Но торжествовала я отныне по этому поводу только мысленно, ни словом, ни взглядом не выдавая свое истинное превосходство.
