В этом, думаю, проявляется свойственная 1-й Логике осторожность. Общаться вне утвердительной формы она не умеет, а обнаружение при кавалерийском наскоке на тему несостоятельности своей Первой — опорной и наиболее мощной функции — чревато саморазрушением личности.
Другая причина молчания 1-й Логики: отсутствие дара и вкуса к дискуссии. В спорах с “догматиком” истина не рождается, она либо утверждается, либо отметается. Третьего не дано.
Обычно он отправляется на диспут с домашней заготовкой — дубиной абсолютной истины, которой иногда весьма эффективно глушит своего оппонента. Но домашней заготовке 1-й Логики равно присущи и сила, и слабость. Пустяшный, смещающий ракурс темы вопрос, не относящееся к делу замечание, и даже простая нелепица выводят “догматика” из равновесия и замыкают его уста. А пока он пытается собрать рассыпавшуюся после сбоя конструкцию своей домашней умозрительной схемы, наступает тягостная немая сцена, мучительная для 1-й Логики и неприятная для слушателей.
Такое случалось, например, с Демосфеном. Будучи оратором по профессии, он был “догматиком” по способу мышления. Поэтому никогда, даже в крайних случаях, не выступал с экспромтами, но всегда сначала дома писал и заучивал речь, и только потом выходил с ней на трибуну. Все бы ничего, но буйный афинский люд нередко выкриками прерывал оратора, и здесь на Демосфена находил такой столбняк, что он терял дар речи и немотствующим сходил с трибуны, на которую тут же взбирался соратник по партии Демад, способный более гибко реагировать на вызов толпы.
“Догматик” вообще тугодум — стайер, а не спринтер интеллекта. Он, как говорят русские, крепок задним умом (англичане называют это юмором на лестнице), поэтому не обладает вкусом к дискуссии и без крайней нужды в нее не вступает. Дарвин признавался: “Я не наделен способностью схватывать на лету или остротой ума, так поражающими нас в одаренных людях, например в Гексли. Соответственно я неважный критик.”
Третья причина молчания 1-й Логики: неприязнь к праздной болтовне. гипотезам и вообще частному мнению. “Догматик” взыскует абсолютной истины, а не мнения. Только абсолютная истина может быть положена кирпичом в ту интеллектуальную опору, что строит для себя 1-я Логика. Отсюда откровенное отчуждение и даже неприязнь, которые испытывает “догматик” к болтовне, гипотезам и мнениям. Один из близко знавших Эйнштейна ученых писал: “Приблизиться к абсолютной истине было для него всего важнее; в этом стремлении он не знал деликатности и не щадил самолюбия оппонентов.”
