— Как же Брадалл, Алмар? Как же Темный Владыка и Жестокий Тармаамрат? Как же Прекрасная Ардат? — негромко спросил Нож.
— Договоримся и с ними, — равнодушно ответила принцесса. — Империя будет большой. И по крайней мере хотя бы первое время мне не будет скучно.
Нож замолчал, и молчал, неподвижно восседая в своей испещренной бликами темноте. Он молчал до той поры, пока створки не распахнулись, и ему не пришлось шагнуть у принцессы за спиной, неслышно и незримо, в серебристый свет террасы, подле которой ее высочество дикими криками счастья приветствовал наконец-то дождавшийся народ.
Серебро окутало ее непередаваемо-нежным сиянием, в котором та самая пыльца начала переливаться, танцевать в лучах света вокруг Катарины, и сиять.
Она медленно шла вперед, непередаваемо прекрасная, застенчивая и взволнованная, и все сто семьдесят тысяч собравшихся здесь существ молчали, не в силах отвести от инфанты взгляд.
А затем загрохотала музыка, разинули пасти иллюзорные Драконы, расцвели невиданные цветы, земля и небо раскрасились в невообразимые праздничные цвета.
Торжество совершеннолетия наследной принцессы началось.
15
Он мчался сквозь подлесок, прошибая телом вязкий, поглотивший небо и землю туман, ежесекундно рискуя свалиться в колючий покров неровной земли; кусты нещадно хлестали его, молодые деревья вырастали из густых белесых клочьев мокрыми черными стволами, отдавшими здешнему холоду зелень рано опавшей листвы; сзади нарастало черное гудение, пронизанное алыми всполохами — Тварь мчалась еще быстрее, он чувствовал ее напряжением спины, дрожью, схватывающей поясницу; волосы на затылке вставали дыбом.
Подлесок все тянулся и тянулся — уже десять ударов сердца, — когда бегущий сообразил, что такого быть не может. Чернеющий страх накрыл его с головой, но вовремя пришла спасительная мысль: значит, я бегу вдоль леса!
На секунду он замедлил бег, потому что стремительные в такт дыханию и движению мысли уже ломались, сталкиваясь друг с другом; в голове царил полный сумбур, и желание спастись отступило в глубину рассудка, уступив, наконец, лихорадочному раздумью, куда повернуть, чтобы оказаться в лесу, — налево или направо?!
Но, к несчастью, он не успел как следует остановиться: инерция бросила корпус вперед, ноги заплелись одна о другую, толкая его в мокрую грязную траву.
Страх настигал, пульсирующее черное гудение усилилось, алые волны гуляли в глазах, вспыхивая болью и рождая сотрясающую тело дрожь.
