Тут же сзади в спину вонзается живая, пульсирующая боль — тебя пронзает Живое, корни которого начинают струиться по телу, причиняя адскую боль.
Ты разворачиваешься, понимая, что не в силах бороться с преградой кромешной пустоты, и пытаешься сомкнуть Холод на атакующем тебя… но он слишком искусен.
Его атаки стремительны, а защиты совершенны. Ты получаешь удар за ударом, ненавидя его, презирая это уязвимое, слабое смертное тело, понимая, что лишь случай наградил его оружием, способным причинить тебе боль, но не в силах ничего с этим поделать, — и в миг предсмертной агонии, когда Жизнь раздирает все твое существо, ты можешь лишь восхищаться его Мастерством.
Ты кричишь, стенаешь, плачешь от боли, не в силах умчаться прочь, потому что сила, хлещущая из его спутницы, удерживает тебя на месте, и в самый последний, кроваво-белый момент, когда жуткая боль раздирает твои бессмертные душу и тело, ты внезапно видишь интерес в до того равнодушных, пустых глазах и понимаешь, что сутью твоей жертвы является такое же великолепное Мастерство.
Ты бросаешься вперед, силясь выкрикнуть последнее, наиболее значимое слово своего Удара, Истинное Имя стоящего перед тобой — и даже начинаешь произносить его, — когда чувствуешь второй молниеносный прямой удар в спину — и Свет разверзается перед тобой, принимая тебя в свою спокойную непостижимую глубину.
Посланница удерживала Тень, растрачивая на это последние силы надорванного, измученного тела, и как только Вельх расправился с Тварью, она осела на землю бессильным мешком, не в состоянии чего-либо предпринять, едва удерживающая ускользающее сознание.
В следующее мгновение она почувствовала четкий и ясный возглас Хромого, который с дикой радостью в голосе сообщил: «Он больше не пуст! Шестой оживает! Я вижу его!» — а затем сквозь наваливающуюся темноту рассмотрела изменившееся, одухотворенное решимостью и властью, внутренне темное лицо Шестого и окончательно убедилась, что больше он не является Пустым.
Последним ударом отправив Черную Тварь во мрак породившей ее Преисподней, Вельх обернулся, чтобы оценить происходящее.
И долю мгновения непонимающе смотрел на то, как высокий, вровень с ним, Шестой, пристально глядя на него, поднимает свой меч и выбрасывает его в колющем ударе острием вперед.
Девочка где-то слева и позади пронзительно закричала, предупреждая его; Гленран неестественно резко рванул деревянный меч вперед — и уже серебрящимся, истончающимся, стальным лезвием встретил и отвел в сторону направленный точно в сердце удар.
