Естественно, ферштейн! Делу время — а проблемам час… Да оно и к лучшему: сейчас я бы всё равно не смогла связно рассказать об этом треклятом спецрейсе. И лучше работы меня ничто не приведёт в чувство и в разум. Кофе мы выпили молча и, убегая «на линию фронта», Тоська сунула мне в руки косметичку. «Намёк понят!» — ухмыльнулась я и, открыв шкаф, уставилась на себя в дверное зеркало. Ну и мымра! Бледная, испуганная, всклокоченная… Не женщина, а загнанная тощая кобыла!
Вообще-то многие считают меня симпатичной, а кое-кто даже красивой: мягкий овал лица, аккуратный носик, высокие брови, фиалковые глаза… Губы тоже ничего, особенно когда в помаде. И вовсе я не худая, просто тонкокостная. А волосы так, вообще, всем на зависть: пышные, вьющиеся и редкого пепельного оттенка. Ко всему прочему у меня длинная шея, отнюдь не маленькая грудь, стройные ножки. Вот только ростом я не дотянулась до модели — всего метр шестьдесят пять, но Тоська активно использует меня для дефиле. Меня и трёх наших швей. А в случае большой коллекции, Арнольд присылает нам в помощь ещё парочку смазливых девиц из своего офиса. А тем что? Им это в удовольствие…
Через пятнадцать минут я органично влилась во всеобщую суету и напряжение, вызванное утренними потрясениями, спало. Но, как выяснилось по пути к месту презентации, на время и далеко не полностью.
Антонина аккуратно вела свой форд и терпеливо пережидала вынужденные остановки, сосредоточенно размышляя о предстоящей презентации, а я вновь погрузилась в переживания, не переставая сокрушаться о том, что не вернула сумку лейтенанту Калмыкову, после того как разобралась, что она чужая.
Наверное выражение моего лица соответствовало «кислым» мыслям, потому что Тоська решила вмешаться в мои бесплодные страдания:
— Ника, как поживает твоя бабушка?
— Нормально поживает… — вяло ответила я, не отвлекаясь от своих криминальных версий и прогнозов, — шебутится с дворовыми заморочками, читает любовные романы и, как обычно, сквернословит…
— Вот как?! Сквернословит? — неоправданно бурно среагировала Тоська и ухмыльнулась: — Она у тебя славная. Прикольная… А что матерится, так ты же сама говорила мне, что она убеждена в обереговой силе русского мата.
— Это да, — согласилась я и, подумав, что тоже частенько пользуюсь бабулиными «оберегами» да вот что-то не убереглась, снова скисла.
Подруга скосила на меня глаза и сменила тему:
— Ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
Я повернула к ней удивлённую физиономию:
