Кажется, теперь бурные события, происшедшие в Никольском морском соборе и буквально потрясшие столицу империи, в общем своём виде полностию объяснены. Во всяком случае, я очень надеюсь на это.
История, как в храме покойного тайного советника спешно переодевали из камергерского мундира в простой фрак, уже более или менее понятна теперь.
Но тогда ещё петербуржцы не понимали, что же такого, собственно, натворил Политковский, и потому захват собора полицейским отрядом во главе с обер-полицмейстером воспринимался как нечто фантасмагорическое. Однако скоро всё всем стало ясно.
И всё ж таки окружение Никольского собора отрядом полицейских, спешное изгнание из него прихожан, спешное переодевание покойника, снятие тела с катафалка и вывоз его в другой храм — это было и остаётся операцией чрезвычайно странной, с трудом укладывающейся в голове. Но государь, как видно, видел в подобных действиях осуществление справедливости, хоть и запоздалое. Бог ему судья!
Глава двенадцатая. От публикатора: царь и его любимчик
4-го февраля 1853-го года, отдав все спешные приказания по делу Политковского, государь Николай Павлович решил написать светлейшему князю Александру Ивановичу Чернышёву и поставить его хотя бы в известность о принятых им мерах.
Как верно заметил господин Жульковский, император решил не привлекать Чернышёва к военно-уголовному процессу, но не сообщить своему любимцу, что такой процесс затевается, он не мог.
При этом император тактичнейше даже и не намекнул, что считает светлейшего князя хотя бы в малейшей мере ответственным за случившееся.
Чудом переписка по этому поводу сохранилась, и мне удалось её обнаружить в одном частном лондонском собрании.
Ефим Курганов,
доктор философии.
Генваря 4-о дня 1953-го года.
В Аничковом дворце.
Любезный и досточтимый Александр Иванович!
Успел ли, дорогой друг мой, обратить внимание среди неотрывных горестей своих, что преставился тайный советник Политковский, директор канцелярии комитета о раненых?
И ведомо ли тебе, что обнаружены совершенного гигантские растраты в канцелярии комитета, которую возглавлял долгие годы Политковский?
Меня настоящая история огорчает просто до боли сердечной. Признаюсь чистосердечно: я просто в ужасе.
Тебе же желаю здравствовать и быть бодрым.
Николай.
Генваря 4-го дня.
Малая Морская, 10.
Государь!
Здоровье моё в настоящее время оставляет желать много лучшего, увы, но тем не менее я слышал о кончине тайного советника Политковского, кое-что дошло до меня и об начатом следствии по делам подведомственной ему канцелярии.
