Гудело. Низкий звук пожирал пространство. Опасность казалась ближе, чем была. Линия горизонта наливалась чернотой. Оттуда, увеличиваясь в размерах, на приморский городок надвигалась смерть. Погребальный саван медленно и неотвратимо закрыл небосвод. Издалека создавалось впечатление, что приближается небывалый по мощности грозовой фронт. Но низкое гудение, от которого ломило зубы, не давало обмануться – от такой грозы нет спасения. Даже под землей.
Неспешно плыло по небу чужое. Чуждое, призревшее законы гравитации, вздымалось вверх, ползло от горизонта, заменяя чудовищным телом небесный свод. Неподвижный воздух насыщен озоном. И в этой абсолютной прозрачности, видимое до мельчайших деталей двигалось то, чему не было названия.
Циклоп – так прозвали в народе абсолютного убийцу – больше всего напоминал чудовищного ската, от края до края превосходящего по размеру пару километров. Животное. Или нечто живое? Поднятое с глубин каких-нибудь впадин катаклизмами или занесенное из глубин космоса? Вряд ли кто-нибудь на этой несчастной планете задавался подобным вопросом.
Маньяк не задавался. И это не будет тем последним вопросом, который он попытался бы решить перед смертью. Вжатый грудью в острые камни он, изнывая от бездействия, тяжело и надсадно дышал. Линзы бинокля ловили чудовище, зависшее над городком. Казалось, сама тьма, отливавшая металлом, медленно загибала крылья.
Циклоп начинал охоту. Хотя… Кит, всплывающий с глубины, распахивающий огромную пасть, чтобы втянуть внутрь тонны планктона, – он охотится? Без всякого представления о возможной опасности, он просто жрет, тупо дожидаясь, пока крохотные тельца криля заполнят ненасытное брюхо. Так и Циклоп. Вряд ли в том наросте в центральной части огромного тела, где можно было предположить наличие мозга, возникало слабое подобие ощущения риска, связанного с простым до омерзения процессом питания.
Маньяк видел, как беспорядочно метался по тесным улочкам народ. Яркие вспышки опоясали побережье. Отдаленный треск автоматных очередей долетал до дайвера. Кто-то из обреченных палил из гранатомета в вышину.
Бесполезно. Открытый четырем ветрам, Маньяк лежал на скале, бухтой отделенной от городка. Он сжимал в руках бинокль. Скоро смерть доберется и до него. И даже какой-нибудь тайный ход, проложенный в камнях, не служил убежищем.
Черную махину Циклопа с загнутыми к центру крыльями прошили разряды. Ослепительные молнии били от края до края, как прощальный залп для покойников, у которых никогда не будет могил.
