Подсознательно рулевой ежесекундно ожидал опасности и поэтому тихий возглас Ухаря встретил обреченно, как начало конца.
– Змея, черт, – прошипел здоровяк. – Правее бери.
Рулевой послушно двинул румпель. По левому борту черная поверхность сморщилась, собралась волнами, перекатывающимися через нечто длинное, большое, скользящее в толще воды в опасной близости от судна. Врубель сдвинул румпель до предела, пытаясь избежать столкновения, и в тот же миг заметил, как вспенилась темная гладь по правому борту. И одновременно Клещ включил фонарь.
– Врубель! Змея справа!
Матерясь про себя, рулевой включил двигатель. Сейчас все решала скорость. Одна змея – плохо. Две – очень плохо. Луч фонаря, суетливо бегущий по поверхности, доходчиво объяснил, что дело обстоит еще хуже, чем представлялось в самом кошмарном сне. На водной глади дыбились седые барханы. Везде, насколько хватало света.
– Ходу, Врубель! – орал Ухарь, не рискуя жать на спусковой крючок. Еще оставалась надежда что змеи, увлеченные какими-нибудь брачными играми, не обратят внимания на близкую добычу.
– Без приказа не стрелять! – кричал здоровяк. «Ори теперь, ублюдок, – мелькнула у Врубеля злорадная мысль и тут же погасла под натиском другой. – Я-то чего радуюсь? Смерть одна на всех… Куда я, на хрен, денусь с подводной лодки». Он врубил полный ход, прокладывая путь сквозь пенные буруны.
– Придурки, – раздался спокойный и властный голос дайвера. – Это не змеи. Сбавь ход. Не поможет.
Врубель сбавил ход, подсознательно повинуясь приказу еще до того, как Фома неверующий, бурча под нос что-то нечленораздельное, включил фонарь на полную мощь. В круге света, ползущем за лодкой, проявились десятки и десятки лобастых, с руку толщиной змей.
– Твою мать, что это за хрень? – поразился Клещ, водя фонарем из стороны в сторону, стремясь охватить большее пространство. – Их же тысячи…
Врубель отвлекся на секунду, следя за лучом света, и пропустил начало шоу.
– Это детки, – сквозь зубы бросил Маньяк. – А теперь папашу встречайте, смертнички…
Он кивнул в сторону скального выступа, туда же потянулся и свет фонаря. Из трещины на стене выбиралось странное создание. Дайвер оказался прав и на этот раз – в свирепой твари, покрытой густой лоснящейся шерстью, ничего не осталось от зоргов – полулюдей, полузверей. На порядок крупнее, с огромным черепом, перекрещенным вздувшимися рубцами, напоминавшими сварочный шов на железе, с круглыми глазами и пастью, в которой не помещались ряды острых зубов. Монстр шумно всхрапнул, втянув воздух – ноздри, закрытые пленками, вспухли и опали.
