Элиза выгнула спину навстречу ему и стала тереться о его твердую плоть, от чего все разумные мысли тут же улетучились. Он думал лишь о том, чтобы избавиться от ткани, разделявшей их тела.
Может, надо освободиться, избавиться от невыносимого напряжения, подумал он, и это сумасшествие закончится? Но разве у него есть выбор?
Его руки нащупали манжеты ее скромного наряда.
Тонкий муслин поддался с удивительной легкостью — швы разошлись, и рукава слетели на ковер, как подхваченные ветром лепестки.
— Так-то лучше, — пробормотал он, стягивая остатки лифа к талии. За ними последовало кружево корсета — с этой задачей он мог справиться с закрытыми глазами. Но он их не закрывал, потому что хотел следить за выражением ее липа. — Гораздо лучше.
Она облизнула губы.
Гриф почувствовал, что все это для нее ново, хотя она и была вдовой.
— Постарайтесь расслабиться и скажите, что вам нравится. Секс — это то, от чего получают удовольствие оба.
Она взглянула на него с явным удивлением.
— Ваш покойный муж никогда не думал о вашем удовольствии?
Элиза покачала головой и тихо сказала:
— Он говорил, что приличные леди не должны получать удовольствие от этого акта.
— Мерзавец, — прорычал Гриф. — Поверьте мне, получать удовольствие от секса — это самое естественное желание как для мужчины, так и для женщины. — Он дотронулся языком до соска. — Не думайте. Просто чувствуйте.
Услышав ее хриплое дыхание, он улыбнулся:
— Мне нравится форма и мягкость вашей груди.
Когда он втянул сосок, она вскрикнула, и от этого звука его окатила волна дикого удовлетворения.
Ее тело под ним расслабилось, а он, наоборот, почувствовал, что все больше напрягается. Обычно он контролировал свои страсти, но им, видимо, овладела сила, которая гнала его к неминуемому завершению.
Ее тело уже не казалось ей знакомым. Ее била дрожь от того, что странные волны накатывали на нее снова и снова. Было похоже на то, что сбываются ее самые порочные фантазии.
Не то чтобы в своих снах она никогда не воображала себе такое. Секс с покойным мужем всегда был делом нескольких минут — какое-то нелепое ощупывание в темноте. Задрав ей ночную рубашку, он несколько раз поспешно дергался, оставляя ее в недоумении. И неудовлетворенной.
Ей хотелось отвечать на физические запросы своего тела, но ее муж находил ее желания, ее пыл неприличными. Он заставлял ее стыдиться своего желания. А Хаддену это нравилось.
— О, сделай это еще раз.
— С удовольствием. — Его зубы слегка сомкнулись вокруг ее твердого соска, отчего теплая волна желания окатила ее всю целиком. Когда она снова выгнула спину, Гриф засмеялся. — Давайте избавимся от остатков этих оборок. Они только мешают.
