Девочка-подросток, чьей самой большой гордостью было умение превращаться в ящерицу. И мальчишка, над этой её гордостью смеющийся.
«А в саламандру умеешь? А в змею? А в дракона? Ну, посмотри на меня! Ведь это так просто!»
Мальчишке ничего не стоило скакать кузнечиком, гудеть майским жуком — а она умела тогда превращаться в ящерицу, и только. Мальчишка наслаждался своим превосходством, хлопал пёстрыми сорочьими крыльями прямо над её головой — она с трудом сдерживала злые слёзы.
«Ну хватит, Марран! Убирайся, можешь больше не приходить!»
Марран вздрогнул.
Он стоял на холме, под его ногами качалась раскисшая дорога, а прямо перед ним лежал в долине посёлок. Вились тёплые дымки над крышами.
Он не принимал решение — ему просто больше некуда было идти.
Непослушные ноги знали дорогу, но шли медленно, так медленно, что он добрался до места поздним вечером. Калитка не была заперта. Дом засыпал — слабо светилось последнее, бессонное окно.
Марран встал у двери, не решаясь постучать. Затуманенное сознание понемногу прояснялось — и по мере этого прояснения ему всё сильнее хотелось уйти.
Но тут дом проснулся.
Что-то обеспокоенно спросил женский голос, застучали шаги по лестнице, осветились окна… Женский голос повторил свой вопрос нервно, почти испуганно.
Дверь распахнулась. На Маррана легла полоса тёплого, пахнущего жильём света. Он заморгал полуослепшими глазами.
Та, что стояла в дверном проёме, пошатнулась и едва удержала фонарь.
…На обеденном столе горели две свечи. Топилась печка; щели вокруг чугунной дверцы светились красным.
Он сидел, уронив голову на руки. В полубреду ему виделась ящерица на горячем камне.
— …слышишь меня?
Он с трудом поднял голову. Женщина стояла перед ним с бокалом тёмной жидкости в трясущихся руках:
— Выпей…
Он начал пить нехотя, через силу, но каждый глоток возвращал ему власть над мыслями и способность облекать их в слова.
— Три года… Три года, Ящерица…
Женщина запрокинула голову, закусила губу:
— Я вдруг почувствовала твоё присутствие. Я поняла, что ты пришёл…
— Прости.
Она сдавленно рассмеялась:
— А я всегда чувствовала, что ты идёшь… У меня голова начинала болеть, и я думала — опять негодный Марран…
Он попытался улыбнуться:
— Да?
Она раскачивалась на скамейке, глядя на него странным, не то насмешливым, не то растерянным взглядом:
— А помнишь, как ты мне хвост оторвал?! И потом носил на шее, на цепочке…
— А потом потерял…
— А я себе новый хвост отрастила…
— А помнишь, как ты меня дразнила? Марран — противный таракан…
