– Давно я прокололся? – пытаюсь я сменить тему.
– Это не имеет значения.
– А что имеет значение?
– Только то, что мы тебе уполномочены предложить. Крупное вознаграждение за опасную работу.
– Хорошо, – вздыхаю я. – Рассказывайте.
Труднее всего не показать им, что в общих чертах я уже знаком с проблемой. Актер из меня неважный – таланта хватало разве что на ужимки и прыжки перед ревущим амфитеатром в шоу Мамы Клавы. Но я стараюсь.
Рассказ обстоятельный, у меня складывается впечатление, что от меня не скрывают ничего. Пожалуй, это и правильно: либо я выйду отсюда послушным сотрудником, либо не выйду вообще.
– Насколько я понял, барьер... того... не материален? – прерываю я.
Хороший вопрос для туповатого эксмена, маскирующего убожество рассудка показным глубокомыслием.
– Разумеется, он чисто условен, – морщится Евгения. – Это граница, за которую нас не пускают. Вблизи нее, но строго за ней нам удалось зафиксировать материальные тела, предположительно корабли чужой цивилизации...
Корабли! Все-таки корабли.
Уже легче. Значит, нам противостоят не законы природы, а всего лишь чужой разум...
«Всего лишь»!
Стоп, стоп! Я рассуждаю так, словно мы уже договорились. Нет уж, извините, я пока не подписался. Еще не время для таких мыслей.
– Вот один из них.
Весь центр довольно скверной фотографии занимает удлиненный ярчайший сгусток. Веретено. На первый взгляд больше ничего на фото нет, даже звезд. Надо как следует всмотреться, чтобы обнаружить крохотное пятнышко возле торца сгустка, видимо, сгустком же и освещенное. Вот он, чужак. А небольшой...
– По предварительным оценкам, поперечник корабля составляет от десяти до тридцати метров, точнее сказать трудно. Фото сделано в момент атаки, уничтожившей один из наших беспилотных аппаратов. Можно предположить, что чужие пользуются оружием, позволяющим выбрасывать с большой скоростью антипротонные плазмоиды, удерживаемые от рассеяния магнитным коконом. Скорость выброса большая, но далеко не субсветовая. Самое главное: одному из наших пилотируемых кораблей удалось уклониться от удара. Чужие не всесильны, Тим, с ними можно воевать...
– А что случилось дальше с нашим кораблем? – перебиваю я, осторожно катая во рту капсулу со смертью. – Он не успел увернуться от второго плазмоида?
– Да. Но он мог бы атаковать, будь он вооружен. Это был лишь разведывательный полет...
Я стараюсь не скрипеть зубами. Что ж, это похоже на них! Каково было пилоту того корабля знать, что ему не доверено быть бойцом – только беспомощной и безответной мишенью?!
