Одним словом, уже давно человечество приблизилось к физическому пределу мечтаний, но не стало от этого счастливее, а дальше пошло изобретение новых потребностей и обильное их удовлетворение. С теми же результатами, зато с чудовищным истощением ресурсов планеты. Тупик. Да, Вокульский был прав: без Пути Обновления я сейчас в лучшем случае ползал бы по помойке, выискивая крохи незараженной пищи, и дышал тем, что еще осталось от воздуха...
Но можно двигаться не вглубь, а вширь. Можно обеспечить людям удовлетворение лишь сравнительно несложных желаний, признав их естественными, – зато сделать это удовлетворение доступным любому человеку, а кое-что – даже эксменам. Нельзя телепортировать на межконтинентальные расстояния, даже ухитрившись протащить с собой в Вязкий мир небольшой ракетный двигатель? Да, нельзя. И надо смириться перед физически недостижимым, радуясь самому факту: телепортация женщин, пусть недальнобойная и мучительная, – единственное средство сохранить спасительный для человечества уклад, тот железный обруч, что не дает бочке с треском распасться на гнутые доски.
И никто не спрашивает засоленный в бочке огурец, хорошо ли ему там живется. Вопрос бессмыслен. Так надо, и все. Сиди в рассоле. Соответствуй. Высклизнул из рук при попытке ухватить, упал, заюлил по нечистому полу – сам виноват, отправляйся в помойное ведро.
Я возвращаюсь в кабинет. На экране еще не кончилась сегодняшняя порция «Сердца Анастасии», но уже видно, что упившиеся кровью невинных жертв самцы скоро схлопочут по полной программе. Кошка проснулась, спрыгнула с колен хозяйки и теперь смотрит на меня: кто, мол, такой? Хорошо, что это только кошка, а не бультерьер. Моя правильная блондинка как сидела в кресле, так и сидит, не соблазнившись за время моего отсутствия ни закричать, ни доелозить с креслом до окна, дабы привлечь внимание соседей. И впрямь умная.
– Мне тоже надо... выйти, – сдавленно говорит пленница.
– Куда еще? – задаю я глупый вопрос.
– В туалет! – На этот раз в ее голосе хорошо улавливается ярость, вызванная бессильным унижением. Словно бабуин нагадил с ветки на спящую львицу, а львица не в силах достать наглеца лапой. Она вынуждена просить у эксмена позволения справить естественную потребность!
– Можно, – говорю я, подумав. – Только со мной. Я буду держать тебя за руку. Иначе – извини.
Она скрипит зубами. Нет, специально унижать ее не входит в мои планы. Хотя мог бы. Снявши волосы, по вшам не плачут, как говорит стригаль нашего квартала, обрабатывая кого под ежик, кого под бокс. Теперь мне вообще все можно.
