Я снова помотал головой.
– От души желаю тебе никогда этого не захотеть, – сказал старик. – Иначе свихнешься. В большом мире есть такие... шакалы. Еще встретишься. Нападают скопом исподтишка, убивают, насилуют, если удается. И называют себя борцами за права мужчин. В большинстве – сектанты-изуверы, фанатики с горящими глазами. Некоторые из них даже не трусливы... просто глупы. За ними охотятся, как за зверьем, а настоящие подпольщики сторонятся их пуще чумы. Уж ты мне поверь. Я знаю. Ты хороший мальчик, Тимофей Гаев... Постарайся стать хорошим взрослым. Это не так просто, но, представь себе, вполне возможно...
Я стоял оглушенный. До этого дня старик при всей своей любви к поучениям не вел со мною таких бесед. Очень не сразу до меня дошло главное:
– Подпольщики?..
– Когда-то я был одним из них.
Старик церемонно привстал и сделал вид, что приподнимает несуществующую шляпу.
– Ярослав Вокульский, бывший функционер регионального подпольного центра.
Я сглотнул.
– А теперь?
– Теперь, как видишь, греюсь на солнышке и иногда ковыляю с палочкой ради разминки. Ногу мою видишь? Это лесоповал. Угодить туда в шестьдесят лет очень неприятно. Однажды не успел отскочить, ударило комлем. Оставили ногу при мне – и на том спасибо. Но срослась криво. Поначалу, как выгнали из лазарета, посадили на механизм – знаешь, ездит среди пней этакое фырчащее черт-те что с решетчатым барабаном, само сажает сосенки на свежей вырубке, – но я и тут не справился. Поэтому мне скостили срок и перевели в ограниченно годные без права работы в коллективах эксменов. Практический гуманизм, полностью тождественный целесообразности. Зачем держать в лагере безвредного калеку? Разумная власть не поощряет ненужное изуверство. С тех пор сижу здесь, воздухом дышу. Замечательно способствует приведению мыслей в порядок, между прочим. Всем советую.
– Ты... вы разочаровались в борьбе? – выдавил я. – Почему?
Старик беззвучно рассмеялся. По-видимому, он находился в превосходном расположении духа.
– Ты свое «выканье» брось, я тебе не леди-госпожа. Договорились? Ну вот и хорошо. Кстати, откуда у тебя фамилия Гаев? Это из Чехова?
– Чего-о?
– Лет триста назад жил такой русский писатель – Чехов. Антон Павлович. Тогда еще были в ходу отчества, поскольку почти каждый знал имя своего отца, не обязательно, впрочем, биологического... Так вот. Ты не задумывался, откуда у эксменов вообще фамилии?
Я кивнул. Задумывался, конечно. Хронический недостаток информации – лучший способ заставить мозги шевелиться... или усыпить их окончательно. Каждому – свое.
