Страница книги под обложкой оказалась чем-то вроде объемной цветной фотографии, отображавшей мрачное ущелье, заполненное прозрачно-сизым дымом, скалы удивительных очертаний и стадо зверей, похожих на слонов и крокодилов одновременно. Один «крокодилослон» смотрел прямо в объектив камеры, смотрел угрюмо, с угрозой, и ощущался настолько живым и реальным, что, казалось, сейчас вылезет из книги.
Зверь вдруг и в самом деле шевельнулся, ожил, раскрывая пасть, глаза его вспыхнули хищным алым светом.
Дар вздрогнул и инстинктивно захлопнул обложку.
По спине пробежала струйка озноба.
Святой наставник! Это вовсе не книга! Это нечто вроде собрания тех картин-хроников, в одну из которых влезли Дарья с Аумой! Или я ошибаюсь?
Он перевел дыхание, сосредоточился на отражении возможной пси-атаки и открыл книгу посредине.
Совершенно белая страница! Лишь в глубине этой белизны просматриваются тонкие былинки и ниточки, образующие почти незаметный паутинный узор.
Пустая страница? Или глаза видят не то, что здесь изображено?
Дар всмотрелся в белый лист, включая все свои экстраординарные возможности.
Внезапно белизна протаяла в глубину, страница превратилась в окно, глядящее на бескрайний снежный простор с редкими кустиками и сухими былинками, проклюнувшимися сквозь снег. Лишь спустя несколько мгновений Дар сообразил, что кустики серой травы и былинки на самом деле представляют собой гигантские сооружения, видимые с расстояния в десятки километров. А вот холмистое снежное поле так и осталось снежным полем, разве что снежные барханы теперь превратились в огромные пологие горы, каждая из которых могла запросто вместить такие горные страны Земли, как Тибет или Гималаи.
Дар захлопнул книгу, чувствуя, что мир «за окном» страницы начинает оживать. Посидел немного, приводя в порядок растрепанные чувства. Интуиция была права: книга таковой не являлась. Неведомым ухищрением технологии ее хозяева создали коллекцию разнообразных миров, упакованных в плоские двумерные листы. Однако стоило обратить на лист внимание, как он превращался в мир трехмерный, и в нем начиналось движение, рождалась жизнь.
«Отдам отцу, — подумал Дар, — пусть разбирается с советниками. Если только Дарья не заберет книгу. Кстати, она должна знать, что это такое на самом деле».
Он отложил тяжелый фолиант, взял стакан. Звездочки, образующие стенки стакана, ничем скреплены не были и тем не менее создавали некий объем, по форме действительно близкий к обыкновенному, круглому, стеклянному стакану. Внутрь него можно было всунуть палец, положить камешек, а может быть, и налить воды. И все же ощущение глубины, исходящее от стакана, указывало на его иное предназначение. Дар не удивился бы, раскройся стакан неким тоннелем в другой мир, где узор мигающих звездочек превратился бы в настоящее созвездие.
