— Приходите чаще, а то сбегу.
Врач встал и проводил нас до двери палаты. Дениз так больше и не проронила ни слова. Лишь прощаясь у тайм-фага Симушир-2, снова молча прижалась щекой к моей ладони. Милый мой ребенок, знала бы ты, как оглушающе действует на меня твоя крохотная ласка!..
С Симушира я направился в Торжок, где продолжали работать бригады экспертов техцентра, историков и реставраторов, строителей и ремонтников. Басилашвили и Лилов еще утром направились туда и теперь должны были поделиться своими соображениями о последнем Демон-пришествии. Но, размышляя о Демоне, я не мог даже и представить, какой сюрприз ждет меня в Торжке.
Меня встретил Аристарх, обычно наглухо застегнутый в кольчугу самоконтроля, но сейчас я с удивлением отметил, что он волнуется. Оказывается, железный Видов тоже может волноваться! Отрадная весть. Однако что за причина заставила его взволноваться?
Вместо ответа Аристарх усадил меня в триер, целое стадо которых осаждало «дерево» в центре города, и мы поднялись над Торжком на полукилометровую высоту.
Я не поверил глазам: разрушенные корпуса музеев и старинных зданий вокруг «скульптуры дерева»… стояли на месте, сияя золочеными куполами, металлом крыш и стеклянными витражами окон. Будто и не лежали никогда грудами кирпича и черепицы, обломками бетонных перекрытий, клубками арматуры и деревянной щепы!
Я зажмурился, помотал головой и сказал слабым голосом:
— Это сон! Не буди меня, Аристарх!
— Не сон, — разжал челюсти оперативник. — Это все произошло полчаса назад, я еще никому не успел сообщить, кроме Первицкого. Я работал в группе Лилова, и вдруг внутри, в голове, раздался голос. Не помню точно, что он говорил, но смысл был такой: «Уходите! Уходите далеко, мошкара… не мешайте!» Сначала все подумали — чья-то шутка, а потом стало страшно, знаешь, такой чужой страх, темный, внушенный… Все и отбежали от развалин. Не успели прийти в себя — здания вдруг словно из-под земли выскочили! Вспышка зеленого света — и они уже стоят! Мы сразу-то к ним не пошли, ребята Лилова опытные, замерили параметры среды — ничего, даже радиационный фон в норме…
Я выхватил из рук Видова бинокль и принялся жадно разглядывать город под триером. Музей золотошвейного мастерства, музей льна, Борисоглебский монастырь… церковь Вознесенеия… Спасо-Преображенский собор… все на месте! Целы и невредимы! О великий космос, неужели такое возможно?!
— Но главное там, внутри, — бубнил Видов за спиной. — Здания целы только снаружи, внутри все чужое!
