– Только без меня, – торопливо проговорил Коробов, отступая назад. – Я тут что-либо нажимать или открывать категорически отказываюсь. Хватит с меня одного приключения!
Сенцов усмехнулся, но на всякий случай тоже отошел подальше от перегородки.
– Что же, – спросил сзади Азаров, – так и будем стоять в коридоре?
Тогда Сенцов, рассердившись, решительно дернул ближайшую из боковых дверей. Она плавно укатилась вбок, в стену. Открылась обширная комната. Она производила странное впечатление: по двум стенам ее хитро переплетались прозрачные и непрозрачные трубки, стояли сосуды какой-то кактусообразной формы, низкие шкафчики – на их дверцах голубели вогнутые экраны.
– Лаборатория, что ли? – сказал Сенцов.
– По-моему, физическая, – отозвался Коробов. – Тут и гадать нечего, достаточно посмотреть на эти приборы. Вот, в самом углу стоит – видите? – чем это не маленькая тороидная установка… Они здесь явно занимались физическими экспериментами.
– Но… – начал было Азаров.
– Может быть, я не физик? – поинтересовался Коробов. – Может быть, ты забыл, у кого я учился?
– Нет, я знаю, – сказал Азаров. – Но лаборатория эта, по-моему, все же химическая. Смотрите: эта сеть трубок, эти сосуды, это же вовсе не физика! У нас в лаборатории – в химико-технологическом, где я проходил практику – я ручаюсь, было такое же…
– Ну, пусть Калве рассудит, – примирительно проговорил Коробов, уже не раз прибегавший к этому средству во время споров: Калве любил не столько спорить, сколько находить общую точку зрения. – Ведь верно, Лаймон, это – физика?
– Не знаю, – хмуро ответил Калве. – Я не физик. И не химик тоже. Но обратите внимание на эти шкафчики с экранами. Даже некибернетику ясно, что это – портативные вычислительные устройства. А все эти трубочки, колбочки – эти колбочки и палочки, как я думаю, играют здесь чисто подсобную роль. Вычислители надо, может быть, охлаждать, а может быть – еще что-нибудь…
– Так… – протянул Коробов. – Вот уж действительно – рассудил. Командир, твое мнение мы оставим напоследок. А по-твоему, Раин, это, конечно, не что иное, как обсерватория? Ты, конечно, предполагаешь именно это!
– Я ничего не предполагаю! – сердито ответил Раин. – Я почти уверен, что это лаборатория, имеющая к астрономии самое непосредственное отношение. Всякий объективный наблюдатель, как, например, наш командир, должен будет это признать. Вот эта толстая труба, уходящая в сторону, – вы можете поручиться, что это не рефрактор? Да смотрите же, один конец ее утоньшается, понятно – это окуляр… Командир!
