Молодая королева еще находилась в постели, и герцог упал на колени перед ее ложем и принялся осыпать поцелуями край простыни, на которой лежала Анна… Графиня де Лануа, пожилая почтенная дама, обычно присутствовавшая при пробуждении Анны Австрийской, сказала ему: «Сударь, держите себя в руках! У нас во Франции так вести себя не принято!»
На что герцог ответил: «Я иностранец и законы вашего государства соблюдать не обязан!»
И вернулся к своему занятию…
Наконец Анна нашла в себе силы сказать, что своим поведением герцог ее компрометирует, и приказала ему удалиться. Но на прощание она позволила ему поцеловать свою прекрасную нежную руку, так что герцог отбыл во Францию прощенный — и вознагражденный!
Далее были тайные встречи, так поэтично описанные Александром Дюма, и история с алмазными подвесками на голубом парчовом банте.
История с подвесками произошла в реальности. Только роль леди Винтер — коварной Миледи — сыграла леди Карлейль, любовница Бэкингема, отвергнутая им и желающая отомстить. Ришелье ловко использовал ее ревность…
Что же касается тайных встреч — если бы их не было, как бы Анна сумела передать герцогу подвески?
«— Но вы никогда не говорили мне и того, что не любите меня. И, право же, произнести такие слова — это было бы слишком жестоко со стороны вашего величества. Ибо, скажите мне, где вы найдете такую любовь, как моя, любовь, которую не могли погасить ни разлука, ни время, ни безнадежность? Любовь, готовую удовлетвориться оброненной ленточкой, задумчивым взглядом, нечаянно вырвавшимся словом? Вот уже три года, сударыня, как я впервые увидел вас, и вот уже три года, как я вас так люблю! Хотите, я расскажу, как вы были одеты, когда я впервые увидел вас? Хотите, я подробно опишу даже отделку на вашем платье?.. Я вижу вас, как сейчас. Вы сидели на подушках, по испанскому обычаю. На вас было зеленое атласное платье, шитое серебром и золотом, широкие свисающие рукава были приподняты выше локтя, оставляя свободными ваши прекрасные руки, вот эти дивные руки, и скреплены застежками из крупных алмазов. Шею прикрывали кружевные рюши. На голове у вас была маленькая шапочка того же цвета, что и платье, а на шапочке — перо цапли… О да, да, я закрываю глаза — и вижу вас такой, какой вы были тогда! Я открываю их — и вижу вас такой, как сейчас, то есть во сто крат прекраснее!
— Какое безумие! — прошептала Анна Австрийская, у которой не хватило мужества рассердиться на герцога за то, что он так бережно сохранил в своем сердце ее образ.
