«Идея синтеза или слияния искусств составляет часть основной идеи Скрябина о теургическом искусстве, осуществляемом в Мистерии. <...> Но... Скрябин шел – от синтеза к Мистерии, а не обратно...»[220].
«Магия слов» и «магия звуков» в серебряный век стали рассматриваться как важнейшие средства достижения художественного синтеза. В этом существенное отличие символизма и вообще серебряного века от предшествующих периодов развития словесного и несловесного искусства в истории русской духовной культуры (например, поэзия как «говорящая живопись» и живопись как «немая поэзия» во времена ли барокко или в конце XVIII – начале XIX вв. не предполагали еще непременно участия в синтезе каких-то мистических стихий и тем более не ставили достижение мистических результатов своей высшей задачей)[221].
Соборное слово и мистерия
Слово «соборность» и его производные широко употребимы в культуре серебряного века. Как известно, в прямом смысле под соборностью понимается духовное единение верующих в православном богослужении. Отталкиваясь от этого конфессиального понятия, Вл. Соловьев развил в своих работах понятие «соборности» в философском аспекте. Для Соловьева соборность не просто вытекающий из сущности православного христианства атрибут храмового богослужения. Уже в книге «Критика отвлеченных начал» Вл. Соловьев так излагает свои взгляды: «Нравственное значение общества... определяется религиозным или мистическим началом в человеке, в силу которого все члены общества составляют не границы друг друга, а внутренне восполняют друг друга в свободном единстве духовной любви, которая должна иметь непосредственное осуществление в обществе духовном или церкви»[222]. Далее Соловьев подчеркивает, что «в силу принципа всеединства или свободной общинности это осуществление божественного начала в обществе человеческом должно быть свободно и сознательно, а не основываться на внешнем авторитете и слепой вере...»
Ниже эта мысль о религиозно-мистическом взаимном восполнении человеческих индивидуальностей в общинном единении варьируется многократно. Так, Соловьев говорит, что «основное условие нормального общества есть полное взаимное проникновение индивидуального и общинного начала, или внутреннее совпадение между сильнейшим развитием личности и полнейшим общественным единством. <...>
Таким образом, отвлеченные начала индивидуализма и общинности, ложные в своей исключительности, находят свою истину в начале свободной общинности; это последнее – синтетическое и всеобъемлющее по форме – является пока для нас еще совершенно неопределенным по своему содержанию. Это определенное содержание должно быть дано ему дальнейшими элементами действительного общества, и... в своем общем виде это начало свободной общинности является синтезом отвлеченного индивидуализма и отвлеченной общинности в смысле общих и неопределенных принципов или идеалов...». В другом месте Соловьев добавляет: «Мы должны предположить, что человеческие существа находятся между собою не только в известных натуральных и рациональных отношениях, <...> но что они также связаны более тесною связью со стороны своей внутренней сущности, образуя единый божественный организм или живое тело Божие»
