После работы Черненко свернул на Карьерную улицу и остановился у дома №22. Здесь, почти у самого леса, жили машинисты братья Николай и Жорж Костюковы. Поколебавшись, Черненко толкнул дверь.
Николай Костюков, жилистый, с давно небритым лицом, лежал на кровати. Увидев гостя, он с нескрываемой злостью бросил ему:
— Ославил меня, теперь за душой прешься?
— О чем ты?
Черненко снял шапку и без приглашения подсел к Костюкову.
— А ты будто не знаешь?! — Он протянул листовку.
«Позор братьям Костюковым, поступившим на службу к фашистам. Плюйте им в рожи, пусть они подохнут от нашего презрения!» — прочитал Черненко.
— Ты сочинял? — глаза Костюкова жестоко уставились на гостя.
— Опомнись, Никола!
Через несколько минут Черненко уже знал всю историю, происшедшую с Костюковым. Он пошел работать на узел помощником машиниста только для того, чтобы связаться с патриотами. Доставил в Орел несколько составов, начал было договариваться с товарищами о подпольной работе и вдруг эта листовка. Костюков бросил работу.
Но это оказалось не так просто. Явился из железнодорожной управы полицейский и потребовал, чтобы Костюков вернулся на паровоз. Что было делать? Тогда он набрался смелости и спрыснул себе под кожу керосин. Костюков показал из-под одеяла чудовищно распухшую ногу.
— Теперь всю улицу врачую, — сказал он, — от пациентов отбою нет. Кто не хочет работать, идет ко мне.
— Но за это тебя не похвалят…
— Немцы? А черт с ними…
— Не немцы, а наши. Вместо того, чтобы драться, бить врага, ты первого себя подшиб.
— Ты так думаешь?.. — спохватился Костюков.
— Уверен, что Кравцов назовет тебя простофилей.
— Слышь, а что теперь мне делать? — немного приободрился Костюков.
— Работать против немцев! — Черненко протянул ему руку. — Сможешь прийти ко мне в воскресенье?
— Конечно. Еще бы… Как-нибудь докостыляю, — обрадовался Костюков.
В воскресенье у Черненко собрались коммунисты. Яростно спорили, выдвигали один план за другим. Загинайло в шутку заметил, что он не помнит ни одного довоенного собрания, которое проходило столь активно.
— Членские взносы буду принимать я, — вызвался Черненко. — Платить прошу кто чем может. Только побольше и не откладывайте в долгий ящик.
По заданию подпольной партийной группы машинист Петр Сиваков снял точную схему депо, где немцы ремонтировали паровозы. Его жена Анна Павловна Воронкова отнесла схему в тайник, указанный Валей Сафроновой, и там нашла листовки. Раздала их знакомым. Вскоре листовки были расклеены по всем улицам. Комсомолку Шуру Дулепову устроили в районную управу. Она неплохо знала немецкий язык и вскоре передала важные вести, раздобыла несколько бланков паспортов и пропусков. Виктор Долгих собрал информацию о движении воинских эшелонов через Брянск к фронту. Лед, как говорили сами подпольщики, тронулся.
