— Гм-м, и меч, говоришь? И что это творится на этом свете, что творится! — бормотала старая черепаха. — Но уж так и быть, вот тебе чешуя с моего панциря. Надо будет тебе произнести заклинание:
«Чешуйки, чешуйки, вам все нипочем,
Обернитесь, чешуйки, щитом и мечом!»
И с этими словами черепаха исчезла в воде. Газель произнесла заклинание над чешуйками, и в ту же минуту увидела она лежащий на земле медный щит, а рядом — чудесный острый меч с рукояткой, усеянной рубинами.
Тогда газель подошла к белоснежному дикому коню, который пасся тут же, на лужайке над ручьем, и обратилась к нему:
— Мой брат! Не откажи в моей просьбе! Есть у Дарая, моего господина, прекрасные королевские одежды, драгоценные украшения, меч и щит, но нет у него скакуна, достойного такого султана. Ты очень красив, мой белогривый брат, самый могучий на свете владыка мог бы гордиться таким конем. Послужи моему господину.
Конь потряс своей буйной гривой, забил копытами, высекая искры из камней, и произнес:
— Еще никому из людей не удалось меня взнуздать. Но для тебя, дорогая сестра, я позволю надеть на себя узду. Необычный, должно быть, человек твой господин, если ты его так любишь. Пусть придет, я буду его ждать.
Тогда газель побежала в рощу, разбудила Дарая.
— Господин мой, — сказала она, — уже пора нам в дорогу. Там, под деревом, лежат твои одежды королевские, а на берегу ручья ждут тебя щит, меч и белогривый скакун. Отныне ты — султан Дарай.
И, минуту спустя, Дарай-нищий превратился в Дарая-султана. Вместо бедняка в лохмотьях перед газелью стоял прекрасный рыцарь в драгоценных одеждах, в мантии, расшитой золотом, со щитом на груди и с мечом в руке. А рядом с ним — белогривый скакун весело ржал, нетерпеливо перебирая своими стройными ногами.
— А теперь — в путь! — весело воскликнула газель. — Поедем ко двору могущественного султана Аравии. Я от твоего имени уже преподнесла ему подарок и просила для тебя руки его единственной дочери. Уже давно и султан, и его дочка выглядывают из окон своего дворца, чтобы поскорее собственными глазами узреть великого владыку, прославленного на весь свет султана Дарая.
Так говоря, она склонилась перед Дараем в низком поклоне.
— Ах, чуть было не забыла: открой-ка, господин, свою дорожную сумку с камнями. Нельзя же тебе появиться у твоего будущего свекра с пустыми руками!
Дарай развязал сумку — и глазам своим не поверил: один за другим стал он вынимать из сумки слитки чистого золота.
