У них было много общего, начиная от аристократического происхождения и включая неожиданные выходки. Пусть и с большой разницей во времени, но они оба учились в Харроу. Того и другого завораживала загадка взлета и падения Наполеона, оба выставили небольшой бюст величайшего французского полководца на письменном столе. Черчилля в особенности завораживали поэтические строки Байрона относительно необузданных притязаний Наполеона (лихорадочных по своей сути, — как описал поэт). В промежутке между двумя мировыми войнами Черчилль стал членом Байроновского общества. Тогда же — в 1906 году — ему удалось приобрести 17-томное издание работ Байрона, которое он считал одной из самых ценных вещей, когда-либо купленных им. В его единственном романе «Саврола», изданном в 1906 году, выдуманное государство служит фоном для демонстрации неординарных выходок молодого протагониста Байрона, доблестного борца за свободу и романтика. Характер и склад своего героя автор описывает как «страстный, благородный, дерзкий».
Подобно Байрону, Черчилль также стал хроникером своей собственной истории. В серии книг, написанных с небывалой скоростью в двадцатилетнем возрасте, он описал свои приключения солдата и военного корреспондента. «Когда мне было 25 лет, — заметил он в старости, — я верил, тому, что писали в книгах, как откровениям Моисея». Благодаря лавине этих прозаических произведений из пяти книг и многочисленным газетным статьям, все в Британии знают назубок героические деяния молодого человека на трех континентах в промежутке между 1895 и 1900 годами. Он жил, как и полагается жить герою исторических книг — сражался вместе с бенгальскими уланами на границе Индии, выслеживал вместе с испанской армией повстанцев на Кубе, поднимался вверх по Нилу, чтобы принять участие в последней великой кавалерийской атаке британской армии в девятнадцатом столетии [4]. И, конечно, всем не менее известна самая драматическая страница его жизни — попадание в плен к бурам в Южной Африке [5], а затем побег и путешествие в сотни миль по вражеской территории [6]. «Он был действующим лицом своих романов, и описал все это».
Округлое лицо юного Черчилля не очень соответствовало мрачной чеканности поэтического облика байроновского героя. Но его воодушевление искупало эти недостатки. Он наслаждался рискованными ситуациями, обожал эффектные жесты, не слишком отягощал себя размышлениями о случившихся неудачах и поражениях. И он всегда поднимал планку для продвижения на более высокую ступень. Его путь освещал огонь, зажженный его отцом, чей запальчивый характер с постоянными взлетами и падениями и, наконец, ранняя смерть в 45 лет, — служили серьезным основанием для того, чтобы примеривать судьбу лорда Байрона на лорда Рэндольфа.
