Стараясь не разделяться, они покинули столовую, и вышли во двор. Это был крытый двор, объединяющий помещения для животных, баньку, туалет, и стоянку для техники. Сейчас из технических средств во дворе стояли покосившаяся подвода без одного колеса, и Люськина "Нива". Хозяйка сразу прилипла к своему железному коню, проверяя уровень масла, давление в шинах и зарядку аккумулятора. Мужчины же, определившись с фронтом работ, принялись искать лом.
Методически обходя помещения двора, Захаров обратил внимание, что никакой живности во дворе нет, да и, впрочем, сто лет уже не было. Мыши доели стародавнюю солому, оставив от нее одну труху, и не было никаких следов навоза. И даже сам воздух в коровнике был свеж и приятен. В других помещениях было то же самое.
Кстати, инструмента тоже не было, за исключением лысой метлы, топора с треснутым топорищем, и погнутой железной кочерги.
- Эй, Сержик, как успехи? - крикнул Захаров.
- Нет тут ничего, и никогда не было, - ответил Сержик, подтвердив опасения Захарова.
- Ладно, кончай! Нехозяйственная была старушка, - с усмешкой сказал Захаров, - Видать на жизнь только колдовством зарабатывала.
- Да, похоже, - согласился с ним Сержик.
- Давайте-ка, други мои, собираться, да поедем к деду Анатолию в гости, - решил Захаров.
Уговорились в доме не оставлять ничего, поэтому снова погрузили свои вещи в машину. Сержик открыл ворота, и "Нива", наполнив двор густым синим выхлопом, не спеша выползла на белый свет. Погода была не очень благоприятная: сеял мелкий снежок, который вкупе с восточным ветерком создавал что-то вроде жиденькой метели. Но, тем не менее, по неезженому снегу автомобиль, подскакивая на кочках, зарысил вдоль деревни.
- Вон она, сосна, видишь? - подскочил на заднем сиденье Сержик. - Ух, здорова! А что это я ее в прошлый раз не заметил?
- Наверное, не туда смотрел,- съехидничала Люська.
Вид брошенных домов погибающей деревни вызывал уныние. Снег, укрывший разорение и запустение, не скрывал то, что в этих домах никто не живет. Не шел дым из труб, не мычали коровы, не кукарекал звонкоголосый петух. Не слышно было обычной, повседневной перебранки проснувшихся людей. "Ниву", стоящую с заглушенным мотором под огромной, опаленной пламенем сосной, окутала тишина, прерываемая только щелканьем недогоревших углей, оставшихся от дома деда Анатолия. Где он сам, оставалось только гадать, так как никаких следов на ночной пороше, ни человеческих, ни автомобильных, вокруг не наблюдалось. Словно дом вспыхнул в одночасье, да так, что никто и не заметил его исчезновения. Лишь большая закопченная печь возвышалась посреди пожарища, да кое-где просыпались, взметаясь из-под завалов угля, языки прозрачного пламени.
