Допустим, вы ищете дома книгу «Моби Дик». Вы не помните, куда ее положили. Но помните, что это книга в красной обложке. Вы не берете в руки каждую вещь, чтобы понять — «Моби Дик» это или нет; хотя именно такое поведение вам могли бы подсказать и логика, и разум; и компьютер поступил бы именно так. Но у вас, человека, на это уйдет слишком много сил и времени. Поскольку у «Моби Дика» красная обложка — вы это точно помните, — вы начинаете осматривать все кругом, пока не заметите книгу красного цвета. Ну а если память вас все-таки подвела? Если обложка «Моби Дика» на самом деле синего цвета? Тогда придется искать не по цвету, а просматривать подряд все книги.
Наверное, со всеми бывали случаи, когда вы долго искали что-то, а оно находилось у вас под носом. Частично это объясняется тем, что у вас был создан неправильный психический образ. Вы можете выйти из лифта не на том этаже, который вам нужен, — и это происходит по причине именно разума. Вдруг мы начинаем верить в карточные и другие фокусы — и за это тоже мы должны благодарить свой разум. Разум заставляет видеть нас то, что мы ожидаем увидеть. Мы видим то, что логично, а логично то, что «попадает» в определенную когнитивную модель. И когда, наконец, «Моби Дик» уже находится в ваших руках, зрачки у вас расширяются точно так же, как они это делают в момент, когда вы видите что-то очень вам симпатичное или когда находите решение математической задачи.
Отец показывал нам с братьями карточный фокус. Он брал карты и просил нас выбрать одну, но ему ее не показывать, а вернуть назад в колоду. Потом он просил нас перемешать колоду, чтобы и намека не было на загаданную карту. Потом он показывал нам карты одну за другой и внимательно следил за нашими глазами. Когда появлялась загаданная нами карта, то зрачки у нас расширялись, и отец сразу понимал, что мы выбрали. Непроизвольная реакция оказывается доказательством присутствия эмоциональной заряженности, проявляющейся в момент совпадения когнитивной модели и сложившихся обстоятельств.
Для более сложных фокусов фокусник создает у зрителей когнитивную модель или кратковременное воспоминание о мире. Любой модели мира свойственны основанные на опыте представления, воспоминания, вторичные эмоции и эмоциональные пометы, которые все вместе влияют на то, что мы ожидаем увидеть и что собираемся предпринять. Потом фокусник меняет реальность, и пока зритель все еще цепляется за старую, такую близкую и знакомую, он открывает ему новую. Происходит «рассоединение». Зрители считают, что фокусник показал фокус, хотя на самом деле они сами себе его показали. Фокусы поражают ровно настолько, насколько мы игнорируем законы работы собственного мозга. Поэтому вполне можно предположить, что когда люди собираются сплавляться по реке, которая с бешеной скоростью несется вниз, крутя, как щепки, толстые деревья, — то это своего рода тоже фокус.
