Услышав эти вопросы, Уманцев замотал головой и расхохотался.
— Никогда не думал, что в джунглях меня будут допрашивать, точно на Лубянке, — сказал он, обращаясь к Алексею.
Тот тоже расхохотался. Вольдемар покраснел от скрытой ярости.
— Вы хотите выведать, не советский ли я шпион, а я вам сразу скажу, что вы агент КГБ или даже двойной агент, — проговорил сквозь смех Уманцев.
Вольдемар изменился в лице и схватился за пистолет.
— Э! Остыньте! — мгновенно посерьезнев, крикнул ему Вязигин. — Человек столько претерпел, а его допрашивают, будто он не покидал пределов СССР. Его можно понять.
— Но и меня можно понять. Мало ли каким способом КГБ попытается забросить к нам своего агента.
— Вы слишком преувеличиваете, Вольдемар. Я же рассказывал вам, что нашел его умирающим.
— А вы слишком преуменьшаете опасность, которая может исходить из Москвы.
— Простите, если я вас обидел, — приложив руку к груди, сказал Уманцев. — Но вы задавали такие вопросы, какие, по моему мнению, не принято задавать в свободном обществе.
Вольдемар смерил Уманцева пытливым взглядом и ничего не ответил.
Через несколько часов плавания, лодки причалили к берегу. Все уселись в большой круг и приступили к обеду.
Вольдемар отвел Вязигина в сторону.
— Послушайте, Алексей, мне ваш спутник не нравится.
— Да и я от него не в восторге, — с задором подхватил Вязигин. — Я бы предпочел встретить вместо него женщину. Но, увы, они не рискуют добираться до Европы через Анголу.
— Вы видели его документы? — не обращая внимания на веселый тон Вязигина, со всею серьезностью продолжал Вольдемар.
— Нет. Он сказал, что выбросил их.
— Зачем?
— А затем, что если бы вместо меня он встретил вас, то вы, взглянув в его документы, тут же бы расстреляли его.
— И правильно бы сделал, — о чем-то думая, пробормотал Вольдемар. — Знаете, что?! — с неожиданной живостью воскликнул он. — Его надо будет обменять на кого-нибудь из наших. Надо связаться с командованием УНИТА и сказать, что у нас в руках агент КГБ.
Алексей с полным недоумением смотрел на Вольдемара.
— Да вы что, с ума сошли? Человек бежал из СССР, а вы хотите его вернуть. Это же верная смерть для него.
— Плевать мне на вашего человека. Он что, дворянин? Внук какого-нибудь пролетария. И он, видите ли, еще недоволен той жизнью, которую устроили и его предки в том числе. Бежать он задумал. Нет уж, пусть сидит в этой выгребной яме. — Вольдемар сделал резкое движение рукой. — Говорить больше не о чем. Я его обменяю. Пусть проваливает к своим пролетариям. Незачем захламлять Европу люмпеном! Мало там своих?! Я бы слова не сказал, а наоборот, пожал руку тому, кто, несмотря на то, что родился при советском строе, нашел бы в себе мужество, которого не нашли его предки-дворяне, бежать из советской России. Но этот! Он же истинный пролетарий! А может, пустим в расход? Позабавимся! И не возражайте! — оборвал он попытку Вязигина вступиться за Уманцева.
