Еще не поздно вернуться, раскаяться и вступить в Великую Революционную Армию. Конец, вероятно, будет тот же, но, по крайней мере, немного позже. Правда, цена этому — тайна, которой я не обладал. А этому они никогда не поверят.
— А что, если бы я знал тайну? — спрашивал я себя.
Все простые, ясные ответы ушли вместе с простой ясной жизнью.
— Я убежал от отверженных, — сообщил я пустыне. — Но я не предатель.
— Что ж, это хорошо, — ответило мое второе я. — Не забудь попросить Орден Орла за свой героизм.
Я определил свое местонахождение по тому же созвездию, которое в прошлый раз привело меня на тропу, и отправился в путь
Ночь и пустыня. И то и другое в огромном количестве. Жестокий холод; зыбучий песок, ускользающий из-под ног; галька, о которую спотыкаешься; скалы, по которым карабкаешься; валуны, на которые наскакиваешь. Ни пищи, ни воды, ни цели, к которой можно стремиться. Вывихнутая нога болела, но я не обращал на нее внимания. Боль — лишь сигнал опасности, который подает организм. Все это казалось сейчас чем-то посторонним.
Я мог либо остаться там, где был, и ждать смерти, либо пройти еще немного и ждать смерти там, куда дойду. Удивляясь сам себе, я продолжал идти. Возможно, меня вело недостойное желание заставить Блейна и его маленькую группу псевдопатриотов помучиться над вопросом, вернулся ли я в Ливорч-Хен и приведу ли карателей? А может, это был тот самый инстинкт, который заставляет потерпевшего крушение моряка судорожно хвататься за плавающее бревно до тех пор, пока в руках есть сила.
Я назвал планеты Вишня и Виноградина. Из-за их цвета. Вишня была чуть побольше. То сближаясь, то расходясь, они кружили в небе и уплывали, но я не дал себя одурачить, я мысленно перевернул мир и продолжал следовать за ними, не торопясь, но и не упуская их из виду.
Каким-то образом Вишня и Виноградина оказались прямо над головой. Провели меня все-таки. Как вы очутились в зените? Я не могу летать. Не могу даже идти. Тогда ползи. Еще ярд. Еще фут, еще дюйм.
Нет, даже на дюйм не продвинуться. Все, Тарлетон. Все. Ложись и спи. И не просыпайся никогда… Конец пути.
…Свет бьет в глаза. Все наверх, и ты, Тарлетон, тоже! Глаза открылись. На серой стене напротив я увидел красное горячее пятно. Это не учения, все на самом деле — корабль горит…
Серая стена замерцала и превратилась в серое небо; горячее пятно уплыло далеко-далеко и стало простым солнцем.
Восход солнца на планете Розовый Мир.
И я еще живой.
