Тяжеловес знаком велел ему замолчать, но слово уже было сказано.
— Вот оно что, — сказал я. — И вы тоже! Вам нужна моя Великая Тайна? — Я посмотрел на Тяжеловеса. — А я-то удивлялся, что это ты со мной так подружился. Спасибо, что объяснили…
— Не делай поспешных выводов, Джон, — сказал Тяжеловес. — Это не…
— Очень жаль, — проговорил я, вставая. — Мне не известно ничего из того, что могло бы вам пригодиться. Но даже если бы я и знал, то не сказал бы. Я не с вами, ясно? А если бы и встал на вашу сторону, то все равно ваш план безнадежен.
И я ушел. Спиной я чувствовал их взгляды.
Факел из высушенного и растолченного лишайника почти не дымил и горел довольно долго. С таким факелом я исследовал лабиринт пещер, оставляя на стенах отметки, чтобы не заблудиться. Я с трудом пробирался через низкие, изрезанные оврагами пещеры. Шедшие от них ответвления представляли собой вымоины в виде извилистых туннелей, с неожиданными откосами и крутыми обрывами. Я набрел на грот, в котором на многочисленных естественных клумбах рос лишайник. Из отверстия в стене, клокоча и булькая, вырывалась вода и наполняла широкий бассейн в скале. Оттуда она текла по глубоким канавкам между клумбами лишайника. Я проследил путь воды до того места, где пещера резко сужалась и пол уходил вниз. Когда вода падала в эту пропасть, ручеек издавал звук, похожий на вздох.
Я собрался было уйти, как вдруг мне почудилось, что очертания пещеры очень симметричны. Просматривающиеся за сталактитами стены напоминали слегка наклонные плоскости. В тех местах, где не было следов эрозии и сталагмитов, пол казался почти плоским.
Почти искусственным.
Я исследовал клумбы и обнаружил, что лишайник растет в основном прямоугольными участками, хотя обычно он образует островки неправильной формы. Канавки между клумбами служили как бы маскировкой, размывая четкие прямоугольники.
Я зажмурился, и видение, как это обычно бывает, исчезло. Это просто пещера, где буйно растут сорняки, и ничего больше. Человек одинок в своем уголке Вселенной. Два столетия космических исследований не выявили такой формы жизни, которая была бы сложнее полукузнечика-полусаламандры величиной с палец — повелителя планеты Райджел-4, населенной безмозглыми пресмыкающимися. Я возвращался обратно на солнечный свет, не позволяя себе увлечься мыслью о том, что в путанице переходов угадывается определенный рисунок, схема, а в пересечении туннелей и пещер — разумный план. Когда я достиг главной пещеры, все псевдоархеологические заскоки тут же выскочили из моей головы благодаря приему, который меня там ожидал.
