— Вам всем известно наказание за воровство, — торжественно произнес председатель суда. Он с важным видом взглянул на меня. — Если вы хотите что-нибудь сказать — говорите.
— Я уверен, что все это дело с кражей подстроено, — сказал я. — Но, пожалуй, мне лучше признаться, что рано утром я прокрался сюда и запрятал все в укромном месте, потому что даже представить себе не мог, что вы окажетесь такими ловкими ребятами и найдете укромное место, которое я так хитро выбрал.
Главный палач слегка опешил, но не забыл объявить, что дело окончено. Он приказал мне одеться, потом меня окружили и вывели на темную улицу. Но вместо того, чтобы ударить меня по голове, они отвели меня в столовую и потребовали неприкосновенный запас продовольствия на пять дней и галлон воды. Пища и вода были оплачены оставшимися у меня кредитками; как это ни смешно, но их как раз хватило на то, чтобы все оплатить.
Потом они повели меня к машине, возможно той самой, на которой нас сюда привезли. Я сидел на полу, стараясь уберечься от тряски и ударов. Мы ехали около получаса, этого времени было достаточно, чтобы покрыть около тридцати миль и промерзнуть до костей. Наконец машина резко остановилась и мотор затих. Задние двери открылись, и мне велели вылезти. Что я и сделал, спрыгнув в мягкий песок, от которого, несмотря на холодную ночь, еще шло дневное тепло. Один из тех двоих, которые отдавали приказы, махнул рукой в темноту и сказал:
— Главная Станция — там.
Другой сказал:
— Пошел.
Я прошел примерно пятьдесят футов, когда заревели турбины. Обернувшись я увидел, как от меня удаляются огни машины. Я остался один во всей огромной пустыне.
— Все правильно, — громко сказал я. — Жертве дан шанс. До пищи и воды всего несколько сот миль. Кто знает? Может быть, я выберусь.
Сутки на планете Розовый Ад длились примерно двадцать девять часов, а в дневные часы температура в долинах достигала ста тридцати градусов по Фаренгейту. Солнце село примерно часа два назад, значит, мой эпический переход начинается двенадцатичасовой ночью.
Если я пойду со скоростью три мили в час, то к восходу стану ближе к спасению на тридцать шесть миль.
Однако эта мысль не воодушевляла меня. Зыбучий песок осыпался под ногами. Мешок был тяжелым. Очень скоро я понял, что те несколько недель, которые я проработал на шахте, не прибавили мне сил и выносливости, которые я потерял за три месяца вынужденного безделья и голода.
Я переключил температурный контроль костюма на уровень выше, но теплее не стало. Краткий осмотр показал, что энергоблок отсутствует. Все было сделано по плану: они не убивали меня в буквальном смысле, но и не помогали выжить. Как ни странно, это открытие не расстроило меня. Я постараюсь сделать все, что смогу. Замерзну так замерзну. Если сломаю ногу, поползу на коленях. Раз они хотят, чтобы я погиб, я выживу им назло. По звездам я сообразил, куда двигаться, и пошел.
