— У тебя есть лишние полчаса?
Ему стало мерзко от моих слов.
— Да, это слабое место, — согласился он. — Но ты первый понял это.
— Сколько времени ты уже занимаешься поборами, Тяжеловес?
— Шесть дней. Это мне недавно пришло в голову. Вчера я купил костюм на то, что собрал. — Он нахмурился, вспомнив оторванный карман. — Слушай, давай так: старайся держаться рядом, и моя защита, в смысле питания, тебе обеспечена. Ну как?
— Что, всегда рядом?
— Знаешь, просто для вида. Чтобы дать понять этим деревенщинам, что мы с тобой заодно. Если они поймут, что ты не из болтунов, никому в голову не взбредут никакие идиотские мысли.
— Не рассчитывай на меня. Тяжеловес. Не думаю, что мы поладим.
Он сжал кулаки и пошел на меня, но вдруг встал как вкопанный — дверь столовой открылась и, держа между толстыми пальцами дымящуюся сигару, вышел Симрег. Он посмотрел на Тяжеловеса.
— Я наблюдал за тем, как ты тут организовал сбор налога, — сказал он, — и решил, что мне это не нравится.
Он зажал сигару в зубах и зашагал дальше.
Когда он ушел, Тяжеловес с несчастным видом посмотрел на меня.
— Прощай, налоговый бизнес! Жизнь была хороша.
— А кто такой Симрег? — спросил я. — Человек Компании?
Тяжеловес глянул на меня с легким презрением.
— Он — осужденный, как и все мы. Ни один человек Компании носу не высунет за пределы Главной Станции. А если рискнет — его песенка спета. Во всяком случае, так они говорят.
— С ним-то ты бы мог справиться, — сказал я.
— Да-а, но я не могу тягаться с Синдикатом.
— Одну минуту, — сказал я, когда он повернулся, чтобы уйти. — Что такое Синдикат?
— Ничего, — ответил он.
— Может быть, мне лучше спросить Симрега.
Тяжеловес огляделся вокруг, как будто опасаясь подслушивающих, подтянул ремень и подошел ко мне поближе.
— Слушай, новичок, — сказал он жестко, — руби свою породу, плати жетоны и дыши, понял?
— Вот как? — сказал я чуть громче, чем было нужно.
Он закивал.
— Конечно. Ты низко летаешь. Ты только что попал сюда. Пару месяцев назад ты был образцовым флотским, честь, долг и хорошая пенсия. Офицер, должно быть, младший командир. И вот неожиданно ты очутился здесь и глотаешь розовую пыль. — Его палец уперся мне в грудь. — Слушай, лучше есть пыль, чем не есть совсем, верно? Тебе еще далеко до смерти. И, черт побери, может, ты еще успеешь немножко повеселиться, кто знает?
— Я все время веселюсь. Тяжеловес, — сказал я.
— Я думаю, ты один из темных случаев, — продолжал он. — Такие, как ты,
— хуже всего. Все выспрашивают и высматривают, но ответов-то и нет. Взгляни на это так: человек может попасть в беду, когда угодно и где угодно. Несчастный случай в генераторной будке; небольшая неисправность в какой-нибудь системе, и, черт побери, бедолага летит домой в долгосрочный отпуск. То, что случилось с тобой, — это как раз тот случай. Это не шуточки. Как будто камень падает тебе на голову. Но ты еще жив, так? Ты ощущаешь запах, вкус, дышишь. Ты можешь даже заработать несколько оплеух. Я хочу сказать, что не все кончено. Пока еще.
