И мне тоже так закричали с обеих сторон, сверху и снизу, когда я, отвалив обушком порядочную пачку угля, увидел на ней какие-то странные отпечатки. Нам и раньше попадались отпечатки растений, ветвей, листья папоротника похожие на кружева из больших, округлых листьев. А здесь, похоже, я зацепив пачку угля, и придвинув ее поближе к себе, увидел не растения, а какое-то странное животное. Что-то похожее на большую летучую мышь с оскаленной собачьей мордой. На изгибах крыльев, на «локтях» - острые когти…
«Хлопцы, гляньте, чего я нашел!» - закричал я товарищам. И три-четыре шахтерских аккумулятора, тускло мерцающие сквозь густую угольную пыль, стали приближаться ко мне. Один из парней, увидев мою находку, тут же меня матерно обругал и возвратился на свой уступ.
В прослойке породы, подстилающей угольный пласт, мы часто натыкались на медную руду, иногда она блестела, как золото, - и у нас была надежда, что мы наткнемся на настоящее золото. Этот разочарованный ушел, а двое других заинтересовались находкой. Я предложил: - «Давай вынесем эту летающую собаку на гора, для нашего шахтерского музея». - У нас там при поселковой библиотеке был маленький, в одну комнату, музей. - Ты нашел, ты и неси, - сказали мне товарищи, возвращаясь на свои уступы.
И когда кончилась смена,- «упряжка» - как говорят шахтеры, я понес эту свою находку «на гора». А в куске этого угля было не меньше полпуда. И от лавы до ствола идти по людским ходкам и уклонам километра полтора. Шахта была старая, запущенная, то яма, то бугор. Я тащил и злился на товарищей, чуть не плакал от обиды, но держал марку и тащил. И ведь кроме этого куска обушок за плечом, и аккумулятор в три килограмма весом…
Но вот уже слышно загудели насосы у ствола, качающие воздух с поверхности, - лицо обдало встречным ветром…Горло пересохло, чертовски хочется пить… И когда на повороте людского ходка заблестела стекающая с выступа кровли струйка воды, я остановился, подставил под эту струйку рот; -гниловатая, скверная вода, но мы всегда ее пили…А тот, кто шел за мной не заметил моей остановки, наскочил на меня, и моя находка выпала из-под руки и разбилась! Ах, как горько было и досадно! Двое моих товарищей из Яготина, - Борис Назымок и Ваня Бубыр (я называю их настоящие фамилии, и если они живы, могут подтвердить), попытались меня утешить, мол, не трусь, Василий, эта твоя находка не последняя. Какие хорошие были эти ребята Бубыр и Назымок!
